Обратная сторона смерти

Чувствуя, что у нее засосало под ложечкой, а в кончиках пальцев покалывает, что было верным признаком нарастающего напряжения, Татьяна желала только одного: как можно быстрее вынуть из первой коробки рукопись и начать читать ее. Насколько она могла судить, имитатор не блефовал: новый «шедевр», созданный маньяком, намного короче предыдущего — папка в ящичке была гораздо тоньше. Перешел на малые формы?

Наконец, Журавская оказалась на своей улице. Заехала в гараж, выключила мотор, вышла из машины и взяла в руки оба ящика. На тот, что побольше, была приклеена записка, написанная, как водится, губной помадой: «Код тот же, что и прошлый раз, только наоборот».

Поднявшись к себе в квартиру, писательница поставила коробки на комод в коридоре и мельком взглянула на себя в зеркало — видок у нее был далеко не самый лучший. И если репортерам удалось сделать фотографии в чебуречной, то не исключено, что желтая пресса разместит ее непрезентабельные изображения с душераздирающими заголовками типа: «Известная писательница детективов, обнищав, обедает в забегаловках»! Ну такое пережить можно…

Татьяна быстро натянула халат, привела себя в порядок и сбегала на кухню, где приготовила себе кофе. Практически залпом выпила обжигающий черный напиток, отправив в желудок оставшиеся две таблетки из тюбика — ей была нужна полная концентрация. Не хватало только снова заснуть после прочтения опуса убийцы!

Есть практически не хотелось, уровень адреналина в крови зашкаливал. Татьяна раскрыла холодильник, желая взять яблоко или грушу, и лицезрела на полке еще одну черную коробочку, как две капли воды походившую на ту, что была спрятана в морозильном шкафу. К крышке крепилась записка: «Съешь меня тоже! »

Значит, маньяк умудрился побывать и здесь, пока она ездила на место его последнего преступления. С бьющимся сердцем Журавская подняла крышку, ожидая увидеть очередной кошмарный натюрморт, но внутри ничего не было. За исключением новой записки: «Пора становиться вегетарианкой, Татьяна Валерьевна!»

Криво усмехнувшись, писательница схватила огромное зеленое яблоко, вымыла его, надкусила и направилась в коридор, где оставила принесенные коробки. Зажав в зубах яблоко, ввела требуемый код — свой день рождения — в нужной последовательности, и ящичек открылся. Затем извлекла из него пачку листов, и правда тонкую.

Заголовок гласил: «все течет… »

Все течет, все меняется, вспыхнуло у нее в голове известное изречение. И остается в итоге неизменным… Цитата из Библии? Изречение царя Соломона или нечто, связанное с Десятью Заповедями? Хотя нет, кажется, то ли Гераклит, то ли Геродот. Или в этом и содержится намек на разгадку? Что накропал маньяк на сей раз — древнегреческую трагедию на современный лад?

Не читая текст (но отметив, что у нее остается чуть больше одиннадцати часов), Татьяна повернулась, дабы следовать в кабинет, где, расположившись на диване, она и намеревалась ознакомиться с новым «шедевром», как вдруг зазвонил ее мобильный.

Номер не определен — значит, снова Марк. Опять какие-то инструкции или перемена правил?

— Татьяна Валерьевна, мне надо с вами поговорить! — услышала она голос своего психотерапевта Льва Николаевича. — Поэтому я и прибегаю к запрещенному приему — звоню вам с другого телефона. Потому что иначе бы вы трубку не взяли!

— Да, не взяла бы! — подтвердила писательница, успевшая вынуть изо рта яблоко и положить его на комод. — Потому что, как я вам уже сказала, у меня нет возможности навестить вас, по крайней мере, в ближайшие дни.

— Тогда я навещу вас! — предложил снова Лев Николаевич. — Это очень важно! Потому что мне удалось получить доступ к документам покойного коллеги Шахта из Австрии. Татьяна Валерьевна, я думаю, что…

Журавская взяла яблоко с комода, откусила кусок и, жуя, произнесла:

— А я же думаю, что мы поговорим об этом в другой раз, Лев Николаевич. Извините за прямоту, но у меня сейчас иные заботы. Кроме того, полагаю мне известно, что стоит в тех документах, так что они точно могут подождать. Потому что творческий кризис у меня прошел, писательская блокада миновала.

— И я о том же! Но мы обязательно должны поговорить. Ибо это…

— Лев Николаевич, прошу вас больше мне не звонить, я сама свяжусь с вами, — завершила разговор Татьяна.

Что ее личные мелкие проблемки по сравнению с той, которая вторглась в ее жизнь? И в особенности по сравнению с теми, которые грозили потенциальной жертве Шатыйло? Сущая ерунда!

Писательница направилась в кабинет. Когда уже была на его пороге, в дверь позвонили. Она не хотела реагировать, шагнула вперед, но кто-то проявлял чудеса настойчивости. Вздохнув, женщина подошла к домофону и посмотрела на экран. Там маячил долговязый курьер с огромной корзиной цветов.

— Подарок для Татьяны Валерьевны Журавской! — возвестил парень, отвечая на вопрос, что ему нужно. Детективщица вздохнула и пропустила его. Интересно, от кого подарок? Неужели от Марка Шатыйло?