Обратная сторона. Том 1

– Я помню, – оборвала ее Шэрон. Оставив дверь открытой, она пошла обратно в дом. – Ты заходи, у меня обед почти готов… На двоих… Так что…

– Я не против, – Луиза послушно прошла на кухню.

Свет в прихожей не горел, и далекие окна не развеивали сгущающийся полумрак. Тени ползали по скудному интерьеру. Луиза наблюдала за ними, ожидая, что сейчас зрение снова начнет играть с ней в свою ужасную игру, но ничего не происходило.

– Вот, – Шэрон выдвинула из-за стола старый стул. – Можешь сесть. Сейчас я закончу, и мы сможем поесть, – ее руки вздрогнули. Луиза заметила, что она старательно избегает встречаться с ней взглядом. Гостья рождала в ней воспоминания, и Шэрон, глядя на нее, не могла не вспоминать о смерти мужа.

Луиза кашлянула, пытаясь собраться с духом и начать разговор, но решимость лопнула, как воздушный шар, уступив место чувству вины. Доктор умер из-за нее. Она отобрала у этой женщины мужа, и будь она сама на ее месте, то, наверное, не смогла бы пригласить виновника в дом и уж тем более усадить за стол и накормить обедом. Луиза поджала губы, понимая, что выдает желаемое за действительное. Взгляд ее скользнул по груде немытой посуды в раковине.

– Давайте я помогу вам, – предложила она и, дождавшись, когда миссис Дэй обернется, указала взглядом на раковину.

Шэрон задумчиво подняла брови, затем что-то хмыкнула себе под нос и согласно кивнула. Луиза встала, подошла к раковине, включила горячую воду.

– Это последняя грязная посуда, которую оставил за собой Илай, – сказала Шэрон, когда Луиза выдавила на губку несколько капель моющего средства.

Руки Луизы дрогнули. Мытье посуды показалась чем-то зловещим и неуместным, словно ей приходилось не отмывать остатки засохшего обеда, а развеивать по ветру человеческий прах. К горлу подступила слюна. Руки налились свинцом.

– Да ладно. Чего уж там, – хмыкнула миссис Дэй. – Раз уж он умер из-за тебя, то почему бы тебе не стереть из жизни последнее живое напоминание о нем?!

Она отвернулась и, открыв духовку, достала тушеную курицу. Запах был просто божественным, но Луиза почувствовала, что совершенно не хочет есть. Но кто-то же должен вымыть эту посуду! Луиза поджала губы и заставила себя стать именно той, кто сделает это. Вода ударилась о разрисованные сказочными розами глади тарелок. Через мгновение их скрыла белая пушистая пена. Губка смахнула засохшие крошки.

– Я хотела поговорить о вашем муже, – сказала Луиза, но миссис Дэй прервала ее.

– Позже. За обедом, – она даже не повернулась, чтобы посмотреть на Луизу.

Вода смывала с тарелок пену, оставляя блестящую чистотой узорную гладь. Луиза вытерла руки и вернулась за стол. Обед ждал ее. Миссис Дэй сидела напротив опустив глаза. «Читают ли в этом доме молитвы?» – подумала Луиза, затем вспомнила, что хозяин был врачом, и решила, что нет.

– Дэйвид заболел, – сказала Луиза, решив, что когда-то все равно придется начинать. Шэрон Дэй подняла на нее свои большие, усталые глаза, в которых мог утонить целый мир. Так, по крайней мере, показалось Луизе. Затем веки миссис Дэй опустились, и видение развеялось. – Я думаю, это тот же грипп, которым болела я, – сказала Луиза. Шэрон кивнула и начала есть. Какое-то время тишину нарушал лишь размеренный стук столовых приборов. – Я не хочу, чтобы он умер, – словно со стороны услышала Луиза свой собственный голос. – Сегодня утром он вроде был в порядке, а спустя пару минут его начало рвать и поднялась температура… – она замолчала и подняла на миссис Дэй глаза.

Губы вдовы дрожали. В ушах звучал предсмертный крик супруга – дикий, истошный. В груди снова кольнуло сердце. Ей нельзя нервничать. Нельзя страдать. Боль в груди стихла. Крупные капли пота скатились с высокого лба. Никогда в своей жизни Шэрон не была красивой женщиной. Широкая кость, квадратный подбородок, слишком узкий нос для такой крупной головы. Даже в молодости. Даже рядом с молодым доктором, на которого обращали внимание слишком многие женщины. И снова от воспоминаний защемило сердце.

– Если у вашего мужа остались какие-нибудь записи… – Луиза замолчала, понимая, что поступает сейчас эгоистично, но отступать не было смысла. – Я подумала, что если он смог вылечить меня, то может быть, это поможет и моему брату.

И снова молчание. Тишина. Звон столовых предметов. Шэрон ела с монотонностью робота. В голове эхом гудели слова Луизы. Ее муж спас ее. Ее муж может спасти ее брата. Но он не спас себя. Не подумал о себе. Не смог ничего изменить. Но разве стоит из-за этого ненавидеть эту девочку? Разве стоит ненавидеть ее брата? И разве то горе, которое Шэрон пережила сама, не стоит того, чтобы понять, что никто в этом мире не заслужил такого. По крайней мере, Луиза Маккоун и Дэйвид уж точно. Илай был врачом. Он делал то, что должен был делать. Все остальное лишь случай.

– Миссис Дэй, – осторожно позвала увлеченную своими мыслями женщину Луиза.

– Я слышу тебя, – голос Шэрон дрогнул. По щекам скатились несколько крупных капель. Луиза смутилась, решив, что это слезы, но, присмотревшись, поняла, что это пот.