Обратная сторона успеха

В памяти Алексея вихрем пролетали воспоминания тех тяжелых дней. Алексей Сергеевич прилетел в Москву в надежде заручиться поддержкой учителя. Но Султан Алибекович ничего не мог посоветовать.

– Делай, Алешенька, так, как считаешь нужным, но мы с тобой перешли кому-то дорогу, и этот кто-то очень серьезный человек, и так просто от нас с тобой не отстанет. Большие трудности нас ждут впереди. Угроза серьезная, нас хотят не просто убрать, а раздавить. Видимо, придется отдавать бизнес, мы стали слишком широко с тобой идти.

Алексей Сергеевич пытался сопротивляться и защитить «Чингисхан Авиа», но кольцо неприятностей сжималось все сильнее. Демин решил развернуть кампанию в защиту «Чингисхан Авиа» в средствах массовой информации, пытался договориться с крупнейшими общенациональными газетами и телеканалами об интервью. Алексей Сергеевич был в республике человеком известным, раньше многие СМИ пытались взять у него интервью. И он пошел по редакциям, где формировалось общественное мнение страны.

Поначалу большинство газет и телеканалов с радостью брались за работу, снимали интервью, собирали материал о самой известной авиакомпании страны, готовили его к выпуску, но в самый последний момент раздавался телефонный звонок, и работа моментально сворачивалась. Алексей Сергеевич приезжал уточнить, почему не вышла статья или передача. Редакторы опускали головы и, потупив глаза, честно признавались: мы вас очень уважаем, но нам дали команду не выпускать материал. Демин смотрел понимающе: да, конечно, нарушите приказ, лишитесь работы. Эх, к сожалению такова у нас свобода слова. Обескураженный, он возвращался домой. Пытался еще что-то делать. Но однажды поздно вечером ему позвонили из Москвы.

Алексей лежал на диване. В окно постучали.

– Леха, открой! Ты что, там умер что ли? Я полчаса стучусь к тебе.

Вставать не хотелось и ничего делать тоже. Голова болела, мысли носились по какому-то замкнутому кругу, не давая возможности рассуждать здраво. В окну продолжали настойчиво стучать. Как же все это надоело! Алексей с трудом встал с дивана, подошел к окну. С улицы на него смотрел улыбающийся товарищ по несчастью.

– Чего ты хотел?

– Леш, пойдем сегодня в клуб, а? Пойдем! Одному страшно, а вместе все же веселей.

– Я тебе сказал, что больше не пойду на эти дурацкие посиделки рассказывать друг другу байки про свои трудности. Не пойду и все.

Федор сделал трагическую гримасу.

– Леш, а Леш, пойдем. Все равно ты ничем не занят, а так хоть прогуляемся.

В доме было сыро и прохладно. Демин заколебался. Сидеть в доме было невмоготу, но и на улицу идти не хотелось. Федор умоляюще смотрел на Алексея.

– Пойдем, что дома-то сидеть, посмотри какая хорошая погода на улице. Прогуляемся и вернемся домой.

Хозяин еще колебался некоторое время, потом, преодолев лень, оделся и отправился в клуб. Погода действительно была хорошая, солнце сияло на голубом небе. Они молча шли на встречу с такими же, как они, людьми. Каждый думал о чем-то своем, но в глубине души начинала тлеть искорка надежды, что все можно изменить, нужно только зацепиться самым маленьким якорьком за что-то непонятное, что могло бы вернуть смысл существования. Так они шли минут пятнадцать как две лодки, плывущие в одном направлении, но не знающие своего конечного пункта. Течение само их несло в неизвестность, за которой открывалось только две перспективы – темная пропасть или розовый рассвет.

Алексей Сергеевич готовил план кампании в защиту «Чингисхан Авиа» за рубежом, продумывая тексты обращения к ведущим изданиям мира. Демин не хотел общаться ни с кем, он принципиально не брал трубку, но телефон продолжал настойчиво звонить. Какой бесцеремонный человек названивает и названивает, как будто не понимает, что дома никого нет. Наконец он подошел к телефону.

– Что вы хотели? – сердито буркнул он в трубку.

– Алешенька, это я, – раздался знакомый голос.

– А это вы, Султан Алибекович, извините, не слышал звонка.

– Ничего страшного, все бывает в жизни, Алешенька, я тебе звоню вот по какому поводу…

– Я слушаю вас.

– Нам придется отдать «Чингисхан Авиа». Я знаю, как тебе дорого твое детище, но послушай меня. Защищать то, чего у нас нет, не имеет смысла. Авиакомпанию у нас просто отняли. С этим придется смириться.

Глаза Демина загорелись, щеки покрылись бордовым румянцем.

– Как отдать? Мы для этого ее создавали, ночами не спали? Сколько лет трудились, не покладая рук, выращивали как родного ребенка! Нет, Султан Алибековича, я буду бороться до последнего. – Эмоции рвались наружу, Алексей Сергеевич не мог сдерживать себя. – Я из по судам затаскаю, я буду жаловаться везде, вплоть до Европейского суда, из кожи вылезу, но «Чингисхан Авиа» не отдам.

От нервного перевозбуждения руки Демина затряслись, в трубке было молчание, слышалось лишь спокойное дыхание учителя.

– Вот что, Алешенька, я скоро прилетаю в Алма-Ату, думаю, буду завтра утром, встреть меня, пожалуйста, а послезавтра мы с тобой отправляемся на Каспий, я там буду директором атомной электростанции, а ты моим помощником.