Обратная сторона вечности

— Я об этом и говорю, Аг. Она не кажется мне больной. Другое дело, что ее терзают какие-то страшные предчувствия.

— Может, это не предчувствия? Она просила меня посидеть с ней сегодня утром. И все, что говорила государыня, показалось мне абсолютно разумным и обоснованным. Скорее Фалер безумен, нежели она. А то, что ее отослали от двора… Кому в Аллаэлле не известно, как король обставил спальню Бендигейды?

— Твоя правда, — кивнула Ханиш. — Но что мы можем сделать? Только утешать ее, несчастную.

— Нет! Тут ты не права. Мы можем исполнить то, что она просит.

— А как?

— Завтра от нас уходит Аграв.

— Уже? А я не слышала… Собрался, значит, в дорогу. Аг, а он не боится, что его найдут?

— Не думаю, что он вообще способен бояться. Но я придумала неплохой план и хочу услышать твое мнение. Ему-то все равно нужно скрываться, и он намерен в ближайшие дни покинуть Аллаэллу. А я хочу передать Великой Кахатанне слова королевы Лай. Вот он и сделает это.

— А знаешь, — оживилась Ханиш, — по-моему, прекрасно придумано. Он согласен?

— Не знаю. Я пригласила его сюда, чтобы поговорить. Должен явиться с минуты на минуту.

— Мне уйти?

— Зачем, дорогая? Напротив, останься. Может, заметишь то, что я не учла и упустила из виду.

Агунда поставила на маленькую жаровенку котелок с красным вином.

— Тебе класть мед?

— Спасибо, не нужно.

— А я выпью подогретого и с медом. Устала что-то в последнее время, а после горячего вина с медом сплю как младенец. И хорошо отдыхаю.

— Ах, Агунда, ты хороша и свежа, но и тебе и мне пора признать, что мы далеко не молоды. Это все возраст. И никакой подогретый мед с вином нам уже не поможет.

Подруги переглянулись и озорно рассмеялись.

Что бы там ни говорила Ханиш об их возрасте, а смех у двух женщин все еще был молодой и звонкий.

В дверь тихо и осторожно постучали.

— Входи, — пригласила Агунда.

На пороге возник крепко сбитый мужчина, плотный, с черной повязкой на левом глазу и буйной бородой. Улыбка у него была обезоруживающая и ослепительная — зубов на сорок.

— Ты звала, и я пришел, — сказал он просто.

Агунда жестом пригласила его садиться поближе к огню и протянула высокий стакан с горячим вином.

— О, с медом, как я люблю, — обрадовался тот.

— Послушай, Аграв, — заговорила жрица, не откладывая разговор в долгий ящик. — Я хотела тебя спросить, что ты намерен делать после того, как уйдешь из храма.

— Отправлюсь странствовать. В нашей стране мне оставаться нельзя, но ты и сама это знаешь. А коли знаешь и спрашиваешь, то хочешь что-то предложить. Говори. Я все готов сделать для жриц Тики.

— Я не вправе даже просить тебя об этом.

Мужчина присвистнул, оторвавшись от своего вина:

— Что, настолько серьезное дело?

— Сама не знаю. Выслушай меня, а потом мы все вместе примем решение. Агунда оглянулась на подругу, как бы ища у нее поддержки. — Ты знаешь, что недавно в храм привезли женщину, которую признали безумной?

— Не помню. Сюда каждый день кого-нибудь привозят, а кого-нибудь забирают или провожают в дорогу. Может быть…

— То, что я сообщу тебе, ты должен держать в тайне, даже если наш разговор разговором и закончится.

— Даю слово.

Ханиш и Агунда, равно как и остальные жрицы Тики-утешительницы, имели возможность убедиться в том что слово убийцы и вора зачастую бывает крепче, чем слово дворянина или владетельного вельможи. Поэтому обещание Аграва дорогого стоило. Успокоенная, Агунда продолжала:

— Несколько дней тому назад к нам в храм привезли королеву Аллаэллы, которую государь Фалер объявил безумной. На этом основании он собирается с ней развестись.

— Можешь не тратить время, — буркнул мгновенно посерьезневший Аграв. Историю безумной любви короля к юной красавице графине знают все от мала до велика. Ну и подлец. Одно дело — заиметь себе любовницу, раз уж совсем невтерпеж, а другое — обижать законную супругу. Тем более что от нее, голубки, зла никто не видал.

— Да, королева всегда была добра и щедра к бедным. Надеюсь, что теперь, в эти горестные дни, ее доброта возвратится сторицей.

— Поможем, — откликнулся бородатый разбойник.

— Я очень хочу в это верить, — искренне произнесла Агунда. — Вот здесь, указала она рукой на небольшой свиток, лежавший на столике поверх всех бумаг, я записала все, о чем поведала мне королева. Видишь ли, Аграв, мы с Ханиш и другими сестрами вовсе не считаем королеву помешанной. Но она наверняка испытала какое-то сильное потрясение, которое и до сих пор не прошло, отчего государыня возбуждена и беспокойна. Единственной странностью являются видения, которые посещают ее.

Королева утверждает, что тень Зла проникла на Арнемвенд, и просит предупредить об этом повелительницу Запретных Земель, Богиню Истины. Почему-то именно она является центральной фигурой в борьбе с нашим общим врагом — в видениях Лай, естественно.

— Чего ж тут неясного? — изумился бородач. — Истина на то и Истина, чтобы отличить Зло, которое прикидывается добром, от настоящего добра. А что еще может противостоять?