Читаем Обратная сторона войны полностью

Обратная сторона войны

Вдумчивый, интеллектуальный. Бывало, приедем к нему в хозяйство и беседуем, беседуем ночь напролет. О книгах, о морали, о жизни. Потом десантников перекинули, и мы уже трудились в горах… Словом, прилетаю я однажды с побывки в Чечню. Уже не на «Северный», а прямо на Ханкалу. Выхожу из «Ми-26», а на улице солнышко, травка такая ласковая, весенняя. А на травке десантники с вещами, ждут отлета. Среди них лейтенант мордатый, друг мой ситный с КПП, сидит на деревянном ящике. Я не поленился и подошел.

– Ну что, улетаешь?

– Да, все, домой.

– Слава богу, дождался я, пока тебя уберут!

Мордатый равнодушно пожал плечами.

– Слушай, а дружок мой где, Серега, ваш начальник разведки?

Лейтенант угрюмо похлопал по ящику:

– Вот он, здесь.

– Не понял.

– Цинк это. Гроб. Застрелили Серегу неделю назад. Везу домой.

Эх… Пошел, оказывается, мой товарищ ночью проверять посты. А напротив КПП сад стоял роскошный, яблоневый, вишневый. Весь в цвету. Вот из этого сада Серегу и застрелили. Всего одна пуля. Все. Этот сад приказали вытоптать. Кстати, 135-й бригаде. Выехал Костя Стулов со своей ротой на БМП и сровнял все с землей. Теперь КПП аж с дороги видно, стрелять можно прямо из города, если из снайперки.

Батальон Долговидова тоже стоял на Ханкале. Рядом с вертолетной площадкой.

И вот сидели они спустя пару недель в теньке с летчиками и медсестрами. Пили чай. Вдруг одна говорит:

– Эх, вот бы сейчас вишни попробовать.

Долговидов сразу вызвал разведчиков.

– Ребята, возьмите вон ведро, наберите вишни.

– Ой, у меня и взамен-то ничего нет.

– А вы вальс танцевать умеете? Станцуете со мной?

– Станцую, если музыка будет.

Долговидов подмигнул вертолетчикам:

– Запустите машину!

И вот на бетонной площадке, в мае девяносто пятого, танцевали вальс два человека. Она в туфельках и белом халате, он – в тяжелых сапогах и выцветшем камуфляже. А вместо музыки им шелестел вертолетный двигатель. Почти в такт, во всяком случае, им так казалось.

Обратная сторона войны

Иногда мы уезжаем в Моздок на бронепоезде. Так называют состав из двух деревянных теплушек, двух плацкартных вагонов и трех открытых платформ, на которых растяжками закреплены БМП с развернутыми в разные стороны пушками. А еще стоит зенитная установка для стрельбы по наземным целям. Все это волочет «подкидыш», то есть паровоз. Подкинешь в топку угля – он поедет.

Как-то мы сняли в Моздоке люкс в единственной городской гостинице. Помылись, сгоняли на рынок, купили солений разных корейских, сала, хлеба горячего. Только собрались поужинать, как Вадик Андреев поднял вверх палец:

– О! Забыл! У меня ж граната! Во, омоновцы подарили!

Я не успел сказать «мама», как он вытянул ее из своей рыбацкой жилетки и вдруг испуганно кинул на пустой стол. Ребристая лимонка прокрутилась, как юла, и остановилась. Мы замерли.

– Бляха! Я кольцо оторвал!

Все метнулись. Я даже не понял, как оказался за холодильником. Тишина.

Взрыватель не щелкнул. Пять секунд, двадцать, сорок… Кук лежал на полу в коридоре.

– Что там?

– Посмотри.

– Сам посмотри!

– Вадик! А ну давай!

Вадик, припадая на больную ногу больше обычного, зашагал к столу. Взял двумя пальцами гранату, как заразную, одной рукой открыл дверь на балкон и вышел.

Я подождал минуту, выглянул. Вадик курил.

– Где граната?

– Выкинул.

– Куда?!

– Вон в клумбу.

Господи, что нам от солдат требовать, если у нас пятидесятилетние мужики черт-те что вытворяют.

Ужинали молча. Потом я заказал по телефону переговоры с «Вестями». Там обрадовались.

– О, Сладков! А мы тебя ищем! Надо один сюжетец сделать.

– Готов.

– Там на восстановление железной дороги у вас в республике миллиарды выделены. Тебе надо показать, как их реализуют.

Опять про деньги. Тут на побывке, в Москве, меня на съемку отправили.

– Езжай в Правительство, в Белый дом. Твоя тема, там деньги на восстановление Чечни распределяют. Между министерствами.