Обратная сторона Зла (СИ)

Ива еле держалась на ногах от волнения. Почти всю ночь она не спала, представляя себе предстоящую встречу, и считала минуты, с ужасом замечая, что их остается все меньше и меньше. А утром, когда настало-таки время собираться, впала в настоящую панику и пыталась придумать причину, которая позволила бы ей остаться дома. Но визит был слишком серьезен, чтобы отговориться обычной головной болью; избавить от него мог, как минимум, паралич или глубокая кома, но до такой степени страха Ива, еще, слава Богу, не дошла. Пришлось одеваться и приводить себя в порядок. Но простые и привычные действия на этот раз были ей в тягость: волосы не желали укладываться, кисточки поминутно ломались, пудра ложилась неровно, а когда девушка заглянула в шкаф, то, нервно перебрав все, что там было, она убедилась, что надеть ей решительно нечего.

И вот теперь, стоя в приемном покое и взволнованно разглядывая себя в огромное стенное зеркало, она ясно видела, насколько нелепо выглядели оборки на ее бордовом, чересчур закрытом платье, и жалела, что не надела зеленый костюм.

- Надо же, - несмело озираясь, еле слышно произнес Бажан, - мне кажется, что на острове я боялся меньше, чем сейчас. Ничего здесь не трогай! – добавил он почти шепотом, хотя Ива и не думала этого делать.

Она полностью была согласна с отцом – она бы лучше еще пять раз встретилась с бандитами, чем один раз с Правителем.

Почему так устроена жизнь, что священный трепет перед представителем власти является непременным атрибутом этой власти, и по силе нередко превосходит страх перед настоящей опасностью?

Правитель уже давно привык к тому, что вместо живых людей ему постоянно приходится общаться с окоченевшими от переизбытка почтения роботами, выдающими лишь шаблонные фразы и спешащими глупо улыбнуться на любое его высказывание. Иногда это было ему на руку, и он напускал на себя суровость, но чаще раздражало, и он всеми силами старался вести себя как можно естественнее, насколько это было возможно Правителю большого города. Честно признаться, эти его попытки ни к чему не приводили – его собеседники так же коченели, выпучивали глаза и ловили ртом воздух.

Ангелар вошел в приемный покой, надев самую приветливую из своих улыбок. С первой минуты он хотел показать, что его благодарность за их заботу о его сыне будет безграничной. Стараясь уменьшить неизменно возникавшее в таких случаях напряжение и сделать пребывание гостей во Дворце максимально комфортным, он много шутил, говорил Иве комплименты, а Бажана подробно расспрашивал не только о самом происшествии, но и о его душевном состоянии, напирая на то, что два отца всегда поймут друг друга, когда дело касается их детей. И в результате добился своего: Бажан смог проглотить несколько кусочков, которые сначала не желали лезть в горло, и начал говорить, почти не заикаясь; а Ива, увидев, что Правитель – живой человек во плоти и крови, а не идол, каким ей представлялся, стала с интересом разглядывать окружавшее ее великолепие. Окончательно ей полегчало, когда она заметила, что сидевший рядом с ней Аскалон волнуется ничуть не меньше: он был молчалив, не поднимал на нее глаз и два раза уронил вилку. Ива догадывалась о причине его смущения, но не позволяла себе поверить в нее.

Но наконец Правитель пригласил их на короткую (насколько позволяло ему время) прогулку по парку, и Аскалон с Ивой смогли, отстав, поговорить, не боясь чужих ушей. Оказавшись после вызывающей роскоши дворцовой столовой среди деревьев, Ива совсем успокоилась. Теперь с ней рядом снова был не державный Наследник, а милый и обаятельный знакомый, с которым они вместе столько пережили и который (!) недавно признался ей в любви. Впрочем, обстановка тогда была более чем необычная, а сам он пребывал в состоянии между двумя обмороками, и неизвестно, помнил ли он о своих словах.

- Ива, - словно прочитав ее мысли, начал Аскалон, - вы помните, что я вам сказал на острове?

Времени у него было очень мало, он и так уже потерял два часа – и юноша решил брать быка за рога. Он смело взглянул ей в глаза.

Ива, как и полагалось воспитанной девушке, не говорила ни «да», ни «нет»: сказать «нет» означало обидеть кавалера, а сказать «да» - означало почти согласие, и было еще ужаснее.

- Вы, может быть, думаете, что я бредил? Или считаете, что я сказал это только, чтобы скрасить последние, как мы думали, минуты нашей жизни?

Ива начала покрываться румянцем, давая тем самым понять, что ему есть на что надеяться. И воодушевленный ее красноречивым молчанием Аскалон продолжил:

- Ива, я боялся, что умру и не успею сказать вам то, что понял в тот самый момент, когда увидел вас впервые, что я… что я люблю вас. К сожалению, у меня сейчас очень много неотложных дел. Я обязательно навещу вас, когда смогу. Вы позволите?

Она смущенно кивнула и как-то засветилась изнутри. И Аскалон тоже заулыбался – он чувствовал, как за спиной вырастают крылья. Теперь-то он точно играючи победит всех врагов и справится с любыми трудностями.

- Вы будете искать эту женщину? – спросила Ива.