Обратная сторона Зла (СИ)

Ворон тяжело дышал, на лбу его выступил пот:

- Ну вот. Другое дело. Теперь все по правилам, можем поговорить начистоту. Делай со мной что хочешь – я тебе ничего не скажу. Ни-че-го. И Виринею тебе никогда не поймать, хоть ты позеленей от злости. А я за нее на смерть пойду.

- На смерть?! – в два прыжка Аскалон снова оказался рядом. – Так ты думаешь, что тебя казнят? Нет, друг мой. Виселица – слишком легкое наказание для тебя. Ты будешь жить долго, я позабочусь об этом. Слышал ты такое название – Черный остров? – и впервые Аскалон почувствовал удовлетворение, увидев, как смертельно побледнел Ворон при этих словах. Наконец-то он нащупал его слабое место, и Наследник поспешил развить успех:

- У тебя десять минут. Если за это время ты мне не расскажешь все, что знаешь, то через два часа ты окажешься там.

- Два часа? Столько вершится правосудие в нашем Городе? Впечатляет.

Аскалон не ответил. Он уселся на диван, демонстративно посмотрев на часы. Ворон молчал, опустив голову. Так прошло около десяти минут. Наследник видел, что его противник вот-вот сломается, и терпеливо ждал.

- Что ж, - тихо сказал Ворон. – Пожалуй, я расскажу тебе кое-что. Я хочу, чтоб ты понял меня, - он помолчал. – Я люблю ее. Люблю так, как никого не любил. Я и в банду пошел только, чтоб быть с ней рядом. Я давно не надеюсь на взаимность – она не умеет любить никого, кроме себя. И я знаю, что она самое подлое из всех человеческих существ, которые когда-либо жили на свете. И все же я никогда не сделаю ничего, что могло бы повредить ей. Черный остров так Черный остров. Я все сказал. Зови своих костоломов.

Аскалон сидел как громом пораженный. Про два часа он сказал просто так, думая, что этим-то наверняка испугает Ворона. Но ошибся. И вот теперь надо было выполнять обещание, чтобы не оказаться пустым болтуном.

Во Дворец Аскалон возвратился совершенно раздавленный. Дело, которое он считал легким, оказалось ему не по силам. Он так и не узнал, как найти Виринею.

Ворона увезли сразу же, и хотя Аскалон ничуть не жалел его, он никак не мог отделаться от ощущения, что совершил какую-то гнусность. Наследник великого Города не мог преступать закон, осуждать кого бы то ни было без суда было аморально. Единственное, что его оправдывало, это чрезвычайные обстоятельства. Совесть его была чиста, но почему-то на душе у него было так тяжело, что он не мог вздохнуть полной грудью.

Разговор с отцом, который ждал его возвращения, несколько облегчил его душу.

- Запомни, сын, тебе рано или поздно предстоит стать Правителем, - сказал ему Ангелар, - а это значит, что не раз тебе придется принимать сложные решения. Научись перешагивать через себя, загонять вглубь души свои чувства, контролировать эмоции – без этого невозможно быть Правителем. Да, мы простые люди, и нам не чужды ни сострадание, ни боль, ни разочарование. От этого не избавиться, ты никогда не станешь железным: у тебя будут и слезы, и муки совести. Это не плохо, иной раз даже помогает. Главное, не позволять им взять над собой верх. Сегодня ты знал, что поступаешь правильно, и хоть тебе было тяжело, ты послушался рассудка. Это первая твоя небольшая победа, как будущего Правителя.

- Победа? – горько спросил Аскалон. – Какая же это победа, если я ничего не узнал, и теперь надо начинать все сначала.

- Ну что ж. Отрицательный результат – тоже результат. Мы исключили одну возможность – значит, можем переключиться на другие.

- Что-то я не помню, чтобы у нас были другие варианты решения этой задачи.

- Сын, уныние – жесточайший из грехов. Постарайся не впадать в него. Человек жив до тех пор, пока он действует. Итак, что мы предпримем?

Аскалон развел руками.

- Знаешь что? По-моему, самое время собрать Совет Старейших.

На том и порешили. Правитель отправился сделать соответствующие распоряжения, а его сын, резонно рассудив, что сегодняшний вечер все равно потерян для государственных дел, решил нанести один визит.

Черный остров был местом легендарным. Добропорядочные граждане с замиранием сердца передавали друг другу изобилующие кошмарными подробностями мрачные рассказы о нем, а граждане недобропорядочные старались вовсе не упоминать его, так как достоверно знали (правда, откуда, непонятно), что тот, кто туда попадет, каждую минуту будет жалеть о том, что не умер раньше. Преступники всех родов, услышав про какого-нибудь своего товарища, что он угодил в тюрьму или на виселицу, говорили: «Повезло!», и все понимали, что имелось в виду. Любая участь считалась завидной по сравнению с участью тех, кто оказался на Черном острове. Так было принято думать, хотя не было никого, кто мог бы подтвердить это – оттуда никто не возвращался.