Обратная волна (ЛП)

Элли удрученно поняла, что ей придется просто держать себя в руках и молчать, позволяя вещам и событиям идти своим ходом. Она должна научиться жить со своими сексуальными фантазиями… довольствоваться флиртом и тонкими намеками… мириться с неизвестностью и неопределенностью… и перестать мечтать, что, возможно когда-нибудь, так или иначе, их отношения могут перерасти в нечто большее.

Глава 20

Не смей никогда звонить мне, я не хочу видеть твоего лица

Никогда не смей звонить мне, забудь, что я есть

Какого черта ты ждешь от меня?

Разве ты не видишь, что это опустошает и приносит одни страдания?

Да… это жестоко;

Но это ничего для меня не значит

Ты, ничего для меня не значишь

Это ничего для меня не значит;

Я заплатила за все сполна… я принесла свою жертву

A . Lennox

Наконец, наступил день Благодарения, подарив всем пятидневные выходные. Элли, поддавшись на уговоры Кейтлин, неохотно решила провести праздник дома в Саванне. Приехав к матери в среду вечером, девушка провела самый мучительный день благодарения в своей жизни со своей семьей.

Уже в четверг днем ей захотелось вернуться обратно в Джексонвилл – даже если это означало, что ей придется вести машину ночью. Мало того, что ее мать постоянно пилила ее за образ жизни, так она еще не переставала твердить ей о браке, намекая на ее разведенный статус. Но настоящий взрыв произошел, когда Сюзанна Уотсон объявила Элли, что все еще иногда видится с Эриком Филипсом. Блондинка могла стерпеть многое, но то, что ее мать сказала это за обеденным столом в присутствии всех, очень глубоко ранило ее чувствительную натуру. И почему ей надо было вспомнить о нем именно сейчас? Элли предположила, что ее мать сделала это специально, только чтобы унизить ее, чем навсегда отбила у нее желание возвращаться домой.

– Я часто вижу его в торговом центре и супермаркете, – весело сказала Сюзанна, растягивая слова на южный манер. – Мы поговорили с ним, как старые друзья! – Продолжала щебетать она. – Знаете, я сказала ему, что все еще считаю и отношусь к нему как к сыну, – с притворной теплотой в голосе добавила женщина, как ни в чем не бывало, строя из себя чертову Марту Стюарт. Все это время Элли неподвижно сидела на стуле, медленно пережевывая еду, которая потеряла для нее весь вкус. Сюзанна осторожно бросила взгляд на свою младшую дочь, а потом продолжила. – Оказывается, он снова женился и уже успел развестись… бедный мальчик… «Просто не могу найти правильную девушку», сказал он мне!

Твою мать… подумала про себя Элли и закрыла глаза, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.

– Кстати, Эллисон, он просил передать тебе «привет»… Я сказала ему, что ты приедешь домой на праздник, – добавила Сюзанна. Однако, зная свою мать, и то, что та часто продолжала видеться с Эриком, Элли без труда догадалась, что она, очевидно, рассказала ему все о ее переезде в Джексонвилл.

После пламенной речи ее матери за столом установилась абсолютная тишина… казалось, еще одно слово или чье-нибудь высказывание по этому поводу, произойдет мощный взрыв. Напряженность была настолько осязаема в воздухе, что ее можно было рубить топором, и Элли всем сердцем сожалела, что его нет у нее под рукой. О, сколько слов ей захотелось высказать своей матери, большая часть из которых сводилась к одной фразе: «Ты чертова гребенная сука», однако она не желала попасть в ловушку, расставленную для нее Сюзанной. Следующее, что захотелось выпалить Элли, что она была лесбиянкой. Это определенно должно было шокировать ее мать и заставить страдать. Интересно, сколько человек из присутствующих еще потрясет ее признание? Элли всегда думала, что Эрин что-то подозревает о ее сексуальных предпочтениях, поскольку та часто делала ей замечания, которые, казалось, содержали в себе намек на ее ориентацию, однако единственными кто действительно знал о ней все, были Кейтлин и ее муж.

Но вместо того чтобы сказать хоть что-нибудь, Элли выбрала обычную для себя тактику – игнорирования и молчания. Не отрывая глаз от тарелки, она молилась, чтобы кто-то другой нашел новую тему для беседы. В конце концов, ее «спасителем» стал отчим, Альберт, который наклонился к ней и начал слишком уж ласково гладить ее по спине.

– О, Сюзанна, оставь бедную девушку в покое! – Растягивая слова, будучи не совсем трезвый произнес он.