Обратной дороги нет

– Так мне они не соседи, – улыбнулся Николай, заметив, как дёрнулось лицо хозяина. – И мы не русские, а магаданцы, не забывай. Мы действуем по своей воле и по воле царя Магадана. А царь магаданский отдал нам Швецию во владение. Потому Швецию мы захватим, рано или поздно. Насчёт мурманов я с тобой согласен, воевода. Соседи они добрые, зла против них мы не держим, грабить Вардо не собираемся, можешь быть спокоен. Да и самих мурманов дальше на побережье тоже зорить не будем, хотя острог свой на мурманском побережье выстроим. Так побережье-то мурманам не принадлежит, оно шведское. Вот так.

– Как же ты свеев победишь со своей полутысячей? – недоверчиво продолжил Артамон, с облегчённым видом. – Русь с ними который год воюет, тысячи воев в Ливонии шведов громят, а война не кончается.

– В Библии есть притча о соломинке, которая сломала спину верблюда, – уклончиво ответил Николай. Хвастать перед возможным шпионом магаданскими ружьями и пушками он не собирался. – Слыхал о такой притче? Коли слыхал, поймёшь меня, – мы, магаданцы, и есть та самая соломинка, что сломает спину шведского верблюда. Вот так, господа.

Вот и последнее русское поселение осталось за кормой кораблей. На Печенегский монастырь магаданцы взглянули издали, посетить не хватило времени, корабли спешили на запад. Дальше начинается норвежская земля, на которой ещё в Форт-Россе выбрана по карте удобная бухта, примерно в двухстах километрах западнее Вардо. Жаль, в планшете не оказалось вида с моря той бухты, пришлось измерять долготу Николаю каждый день, отмечая примерно пройденный путь. Но настал день, когда караван втянулся в глубокое и узкое горло искомой незамерзающей бухты. Не обращая внимания на десяток домиков и пару рыбацких лодок на берегу, магаданцы начали высадку. Благо глубины в заливе от берега шли хорошие, кочи бросили якоря совсем рядом с землёй.

Место на берегу обширного залива выбрали вдали от аборигенов, но удобное для обороны. Едва выгрузили людей и припасы, едва Николай согласовал со строителями места для острога и верфи, как пришлось отплывать. Что делать, с обороной полторы сотни стрелков с пятью пушками вполне справятся. А грамота на выезд из Холмогор выправлена лично на Николая, деваться некуда. Обратный путь затянулся, караван попал в шторм, пустые кочи раскидало ветром по Белому морю. Однако к родному устью Северной Двины добрались все, чтобы через две недели вновь выйти в море с остатками батальона и грузов. Сдружившись в плавании с кормщиками, собиравшимися на обратном пути заняться привычным делом – рыбной ловлей, Николай договорился о закупках рыбы, а к осени и другой провизии. Магаданцы слыли в Холмогорах выгодными покупателями, платили звонкой монетой, не скупились и не жульничали.

На выбранном морском побережье Норвегии, а ныне Швеции, остатки батальона высадились в середине июня. Артельщики не подвели нанимателя, на берегу к этому времени высились пятиметровые стены острога, с выступающими башенками для пушек. Дружинники разведали все окрестности в радиусе сотни вёрст, договорились с местными рыбаками о поставках рыбы, купили у лапландцев немного меховой рухляди и десяток оленей на еду. Благо запасы ножей, топоров и прочих наконечников стрел были достаточные. Командиры изначально планировали создать запасы на два года жизни отряда в возможной морской блокаде. Немного напрягали белые ночи, но привычные поморы успокоили татар, мол, зимой настанут тёмные дни, отоспитесь вволю. Близость холодного моря успели оценить все, с одной стороны, постоянные ветра сдувают мошку, истинное наказание тундры и тайги, с другой – непривычно шумит морской прибой круглые сутки.

Наладив службу, Николай отправился на юг, искать указанные на карте богатейшие железные рудники. С собой он взял сотню бойцов и пару орудий, их и боеприпасы приходилось везти на оленях, сплошная морока. Удалось найти добрых проводников – за пару стальных ножей и полсотни наконечников для стрел, показавших вполне проходимую дорогу на рудники. Разговаривали на смеси вогульских и русских слов, но международные жесты выручали. Однако на дорогу к руднику ушёл почти месяц, что в километрах составило более трёх сотен, точнее не посчитать. Дорога та, после зимника из Чусовой на Холмогоры, показалась сущим адом. В тайге жара, гнус и мошка не только дышать, смотреть не дают. Истинное наказание божье. По пути майор ставил отметки, планировал с дружинниками удобную дорогу зимой и летом, может, потому и шли долго, но сам рудник порадовал Николая, как раз то, что нужно. Здесь шведы не только добывали руду, но и выплавляли железо, сплавляя слитки по рекам на юг, к балтийскому побережью.