Обратный отсчет

Он лежал на верхней полке и думал о ней, о том, что она внизу, совсем близко, думал о ее голых ногах и округлостях грудей под мягким свитером из ангоры. С этими мыслями он и уснул.

Ему снился необыкновенно эротичный сон, и пробуждение было медленным, словно он пытался отдалить возвращение в реальный мир с его ракетами и предательством. Рубашка на нем была распахнута и брюки расстегнуты. А Вилли лежала рядом и целовала его.

— Проснулся? — спросила она. — Совершенно не интересно ласкать человека, который дрыхнет и ничего не чувствует.

Рука Люка скользнула вдоль ее тела. Она по-прежнему была в свитере, но ниже пояса на ней ничего не было.

— Я проснулся, — сказал он хриплым со сна голосом. Его руки забрались под свитер, дотронулись до ее грудей.

— Они по тебе соскучились, — прошептала Вилли.

Ему казалось, продолжается снившийся ему сладостный сон. Подрагивающий на стыках вагон, горячие поцелуи любимой женщины, бегущая за окном Америка. Люк обнял Вилли и крепко прижал к себе, чтобы увериться: она — настоящая и все это не игра его воображения. Он поймал себя на мысли, что ему ничего больше не нужно, только лежать вот так, сжимая ее в объятиях. Но желание все-таки взяло верх, накатило мощной волной, которой он не смог воспротивиться.

Когда они наконец насытили свою страсть, Вилли попросила обнять ее покрепче и уткнулась лицом в его шею. Вскоре они уснули, по-прежнему обнимая друг друга.

Часть 6

Предстартовый отсчет дошел до нуля.

В блокгаузе раздается команда: «Запуск!» Один из членов дежурного расчета дергает за металлическое кольцо и поворачивает его. Этим действием запускается ракета. Открываются клапаны топливных баков. Закрывается отверстие, через которое вытекал жидкий кислород, и облако белого дыма вокруг ракеты внезапно исчезает.

Руководитель запуска произносит: «Топливные баки под давлением».

В следующие одиннадцать секунд ничего не происходит.

08.30.

Приземляясь на военно-воздушной базе Патрик, расположенной в нескольких километрах от мыса Канаверал, Энтони уже рисовал в воображении, как прямо на аэродроме его арестовывают агенты ФБР в безукоризненно отглаженных костюмах и до блеска начищенных ботинках, но на летном поле его ждала только Элспет.

У нее был измученный вид. Они прошли к ее «корвету», стоявшему под палящим солнцем. Сев в машину, Энтони спросил:

— Как Тео?…

— Дрожит от страха, но это пройдет.

— Где он?

— В моем номере в мотеле. Останется там до темноты. Но тебя ведь тоже, наверное, разыскивают? Как по-твоему, ЦРУ передаст твои приметы полиции?

— Не думаю. В нашей конторе предпочитают самостоятельно решать внутренние проблемы. Сейчас они полагают, что я стал неуправляемым, и их единственная забота — избавиться от меня, прежде чем я поставлю их в неловкое положение. А когда они выслушают Люка и поймут, что у них работал двойной агент, они тем более постараются замять эту историю.

— Значит, мы все трое по-прежнему в игре. В таком случае у нас остается шанс завершить операцию.

Через двадцать четыре часа все закончится, подумал Энтони. Они нанесут противнику сокрушительный удар в борьбе за дело, которому посвятили свою жизнь.

Элспет оторвала взгляд от дороги и посмотрела на него:

— Какие у тебя дальнейшие планы?

— Отправлюсь в Москву. У меня есть все необходимое: паспорта, деньги, маскировка.

Энтони был майором КГБ. Элспет стала агентом Москвы еще раньше, чем он, — она-то и завербовала Энтони — и имела звание полковника.

— Думаю, мне предложат стать кем-то вроде консультанта, — продолжал Энтони. — В конце концов, вряд ли у них есть человек, который знает про ЦРУ больше меня.

— И тебя ничто не пугает?

— Конечно, пугает. Поначалу мне будет одиноко: ни друзей, ни семьи, и к тому же я не говорю по-русски. Но, может, я еще женюсь и нарожаю целый выводок маленьких коммунистов. — Несмотря на легкомысленный тон, в его голосе слышалась тревога. — Я уже давно решил пожертвовать личной жизнью ради того, что считаю более важным.

— В свое время я сделала такой же выбор, и все равно от одной мысли о необходимости перебраться в Россию мне бы стало страшно.

— Тебе это не грозит.

— Пока нет. Москва хочет, чтобы я во что бы то ни стало продолжала работать здесь.

Последние четыре года для советских ученых не существовало тайн в американской космической программе. К ним поступали все важнейшие доклады, все результаты испытаний, все чертежи. И обеспечивала их этими материалами Элспет.