Обратный отсчет

– Опять я не угодила! – расстроилась мать. – Ты не хочешь меня видеть, не разрешаешь приехать, помочь по хозяйству, сам к нам не едешь… Ты не пьешь? Скажи честно!

– Пью! Пиво! Перед сном.

– Ну, пиво можно, – грустно согласилась она. – А все-таки одному трудно. Или ты… Ждешь ее?

И она угадала. Находиться одному в квартире ему было невыносимо тяжело – везде были следы присутствия Люды, полотенца в ванной пахли ее духами и кремами, на наволочке золотились светлые волоски, на спинке кресла все еще висел легкий шелковый халатик – Люда скинула его, переодеваясь перед поездкой в Александров. Он ничего не трогал – частью от бессилия, частью из суеверия. Эта квартира стала для него полигоном, где его нервы каждую минуту испытывались на прочность, и все же он не уходил. Если Люда вернется, она приедет туда. Он старался думать о том, что Люда вернется, только об этом – тогда удавалось взять себя в руки хоть на минуту. А потом опять накатывал мрак.

Дав отбой, он медленно пошел к станции. До нее было недалеко, и он уже хорошо знал все окрестные улицы. Скажи ему кто неделю назад, во что превратится его жизнь, он бы не поверил. «А кто бы поверил? Несчастья ведь всегда случаются с кем-то другим. Мать так растерялась, что ищет гадалку, и я ее начинаю понимать». В Косов переулок Дима на этот раз решил не ходить. Ему уже опротивел этот угрюмый синий дом, молчащий так упорно и неприветливо, что было ясно – нового хозяина он не признает никогда. Дом тосковал по беспутному, старому… Старому?

Дима остановился. Люда была родом из Александрова, знала прежнего хозяина, их семьи связывала когда-то почти дружба, судя по ее собственным словам. Почему он до сих пор не отыскал прежнего хозяина, этого дядю Григория? А вдруг Люда каким-то образом встретилась с ним на обратном пути? Где он живет?

Он чертыхнулся. Адрес прописки хозяина был указан в договоре купли-продажи, а сам договор в настоящее время находился в регистрационной палате. Зато адрес агентства, где совершали сделку, Дима почему-то вспомнил сразу. Нужные данные были у него в руках в удивительно короткий срок – через полчаса. В агентстве его сразу поняли, вникли в ситуацию, созвонились с палатой и достали адрес Григория Павловича Бельского – так звали прежнего хозяина дома в Косовом переулке. Он жил неподалеку, через три улицы, и Дима сразу помчался к нему.

– А его нет, – с порога отрезала высокая худая женщина. У нее за спиной раздался детский визг, потом крик. Судя по звукам, дети дрались не на шутку, но женщина не обращала на это внимания. – Он с утра ушел.

– А когда будет?

– Да вам зачем? – Женщина с недоумением осмотрела его с ног до головы. – Говорите, я передам, когда вернется.

– Нет, я просто хотел его спросить… Он здесь постоянно живет?

– Живет, когда хочет, – криво усмехнулась она. – Прописан тут. Я его сестра, а что? Что вам от него нужно?

В ее голосе зазвенела тревога, женщина беспокойно затопталась на пороге, словно стремясь загородить собою весь дверной проем. Дима представился, но та разволновалась еще сильнее:

– А что? Что-то с домом? Надо было смотреть, что покупаете, это вам не дворец «новый русский», а халабуда – мы же не скрывали! У вас глаза есть, надо было смотреть. А теперь нечего ходить, возмущаться!

– Да я вовсе не возмущаюсь!

– Нет? – Женщина вновь недоверчиво его осмотрела и на этот раз немного смягчилась. – Тогда зачем его ищете? Он если и придет, то пьяный. Толку от него немного. Если что-то спросить по дому, это я все знаю. Спрашивайте меня.

– Я не о доме. У меня… Такое дело…

Услышав рассказ об исчезновении Люды, женщина ахнула и всплеснула покрасневшими от стирки руками:

– Я же ее помню! Так это не вы купили, а она? Гришка говорил – мужик купил!

– Мы с нею на пару покупали. Вы уж передайте брату – может, он ее видел после… того дня. Она пропала двадцать седьмого.

– Ну, он в календарь лет пятнадцать не заглядывал, число ему не нужно, а спросить можно. Если ее видел – вспомнит. Что же это такое? – задумалась женщина. – На улице, днем… Вот и пускай детей гулять! Взрослых воруют! На ней что же – золото было?

– Нет.

– И даже без золота. – Та сокрушенно качнула головой. – Уже запросто так хватают! Ну я не знаю, как это так? И кто это мог сделать? По каким она улицам шла-то? Куда? От вокзала к нашему дому? Да там же постоянно люди ходят, и ничего никогда не случалось. Я сама там тыщу раз ходила. А в милиции были? Это правильно, пусть ищут. У нас тут много этих живет, строителей, приезжих, им целые дома сдают, так вот может… Хотя за ними такого никогда не замечали, чтобы к нашим бабам лезли. Они тут за хлеб работают, только посмотришь, что в магазинах покупают… Прямо жалость берет. И со своими женщинами некоторые, те им готовят. Нет, я на них не думаю. Может, ей на улице плохо стало и кто-то «скорую» вызвал? Может, ее увезли?

Дима ответил, что осведомлялся во всех возможных больницах – Люды там не было, и девушек без документов и без сознания не привозили. Женщина твердо обещала помочь и вытрясти из брата все что угодно.