Обратный отсчет

— Не могу сказать, что рад видеть тебя, Старый, — процедил Казакевич сквозь зубы, — точнее, что ты увидел меня. До последнего момента я не хотел тебя убивать, с наемниками у меня, сам знаешь, негласный договор о ненападении. Но теперь ты не оставил мне выбора.

— Врешь, полковник, — Лунев медленно двинулся на Казакевича. — Ты хотел, но просто не мог меня достать. Зато достал Хруста и его ребят. Этого я тебе не прощу.

— Ты так ничего и не понял, Старый, — враг притворно вздохнул. — Засада у твоего бункера и вынос за скобки группы Хруста были предупреждением. Ты не внял и продолжил свой последний путь. Нападение «Монолита» и «Фонтана» тебя тоже не вразумили, а из подвала ты каким-то образом сумел выбраться. Но, заметь, я ни разу не попытался тебя действительно убить, только придерживал. Жестко, на грани фола, но только придерживал. Ты был лишним, случайным фактором в стройном плане моей контроперации, но ты один из авторитетов сообщества наемников, и убить тебя, как Хруста, я не имел права. Мне это было невыгодно. Но теперь…

Он не договорил. Лунев внезапно, без всякой подготовки атаковал, и Казакевичу вновь не помогли ни катана, ни спецназовские навыки, ни приобретенные в Зоне таланты. Нож едва не воткнулся Казакевичу в глаз. В последний момент полковник сумел уклониться, но острие все-таки слегка задело скулу, и по щеке врага потекла кровь.

Казакевич вновь попытался достать Лунева катаной, но Андрей успел уйти на безопасную дистанцию, затем снова приблизился, заблокировал руки врага, выбив меч, и хорошенько врезал Казакевичу ногой в живот. Полковник отлетел метра на два и рухнул спиной на лабораторный стол. Разлеживаться он не стал, быстро кувыркнулся назад, ловко подхватил с пола меч и снова встал на ноги, но в контратаку пойти не посмел. Именно не посмел. Лунев был быстрее, точнее и умнее противника. Каждое его движение было отточенным и сугубо рациональным, с необходимой (и не более того) амплитудой, и точно дозированным (но не менее того) по силе. Чем-то его манера вести бой напоминала выступление — кату — мастера мирового уровня, искусно владеющего не только группами мышц своего тела, но и каждой мышцей в отдельности. Насколько класс такого мастера выше класса самых лучших провинциальных «сенсеев», видит даже неискушенный зритель. В схватке с Казакевичем наемник демонстрировал примерно такую же степень превосходства — на порядок. Полковник все это отлично понимал и потому предпочитал обороняться, постепенно пятясь к «шлюзовой» двери в следующий отсек.

В какой-то момент он и вовсе сменил стойку, вытянув руку и направив меч, будто рапиру, точно на Лунева. Фактически это было равнозначно просьбе о перемирии.

— Я ухожу, Старый, не ходи за мной.

— А как же обещание убить меня? — Андрей усмехнулся. — Ты передумал или испугался?

— Время поджимает, — Казакевич поднял меч вертикально. — Встретимся позже, если не возражаешь.

— Я возражаю, — Лунев сделал пару шагов вперед. — Стой на месте, полковник!

— Это отнимает столько сил, — Казакевич стиснул зубы, — но для тебя, Старый, ничего не жалко.

Он опустил меч и резко вскинул левую руку. Андрей понял, что должно произойти, в полсекунды сменил ножи на автомат, но все-таки ничего сделать не успел. Его будто ударили в грудь резиновым молотом. Он пролетел почти через весь отсек спиной вперед и шлепнулся у входа, едва не сбив с ног авангард прорвавшихся наконец в глубь бункера спецназовцев. С головы слетел шлем, а «Вал» и вовсе улетел далеко в сторону. Андрей приподнялся, оперся на локти и ошалело помотал головой. Дышать он почти не мог, но гораздо больше его волновали темные круги перед глазами. В таком состоянии он был крайне уязвим. Оставалась надежда на прикрытие спецназа и знаменитую способность вести бой вслепую. Андрей нащупал кобуру с «ПБ» и достал оружие.

— Всем стоять! — крикнул Казакевич. — Взять наемника!

Бойцы на пару секунд замешкались. Приказывал сам командир сводного отряда, и то, что теоретически его здесь быть не должно, дошло до ребят не сразу. Первым сообразил, что к чему, возглавлявший группу захвата офицер. Он жестом приказал рассредоточиться и взять Казакевича на прицел.

— Вы меня не поняли?! - Казакевич нащупал рычаг массивной двери с иллюминатором из зеленоватого пуленепробиваемого стекла. — Взять наемника и продолжать зачистку!

— Спецура, это… он! — прохрипел, усаживаясь на полу, Лунев.

— Я уже понял, — командир группы прицелился в «фехтовальщика» из «Вала». — Казакевич, бросить оружие, мордой в пол!

— Бражников, ты кому поверил?! - грозно спросил Казакевич. — Этому наемнику?! Он же провокатор! Я здесь со спецзаданием!

— Вот с этим? — Спецназовец вдруг перехватил автомат одной рукой и, коротко замахнувшись, с левой метнул в Казакевича сюрикен.

Сноровки офицеру явно не хватало, но снаряд все-таки прошел очень близко от цели и воткнулся в перекладину пластикового стеллажа, стоящего слева от бронедвери.

— Это же его оружие! Наемника!

— Которым ты, полковник, завалил Савицкого, — спецназовец махнул рукой, и бойцы ринулись вперед.