Обратный Отсчет (СИ)

Михаил Гранд

Обратный Отсчет

Строфа (1)

     Темнело, вокруг стояла тишина. Нет, не совсем тишина. Подул ветер, отовсюду послышался скрип сухих деревьев и веток. Где-то наверху начал протяжно каркать ворон. А ко всему этому добавился мерный гул приближающихся шагов. Стук каблуков тонул в шорохе листьев. За невнятным силуэтом послушно следовала человеческая тень, бесшумно скользя по мертвой траве. Это шла девушка, ее имя Габриэль. На мгновение она остановилась, задумалась, как скоротечно время, как быстро оно проносится мимо. Иногда кажется, что слишком быстро.

     “А когда все заканчивается… – подумала она и взглянула на три недавно вырытых ямы; молчаливые могилы терпеливо ждали, когда их наконец-то заполнят. – Смерть приводит всех к наименьшему общему знаменателю”, – закончила мысль Габриэль и подошла к могиле своего парня… теперь уже бывшего парня.

     Девушка положила на плиту два свинцово-серых цветка. Помедлив, зажгла спичку и аккуратно поднесла язычок пламени к свече в лампадке, дабы символически согреть и упокоить душу все еще любимого.

     Погода на кладбище в предвечернее время стояла тусклой и холодной. Под ногами клубился белый туман, от этого загадочного природного явления земля приобретала вид, будто по ней тянули свадебный саван. Выше по склону холма, куда белесая дымка не могла добраться или где уже понемногу рассеивалась, можно было увидеть, как ветер гонит шуршащие волны сухих листьев. Они утратили всю яркость красок; осталась лишь ржавчина ноября. Над головой нависало пасмурное небо. Собиралось на дождь, но воды могло хватить и на целый ливень.

     Габриэль глубоко вдохнула прохладный воздух и выдохнула мрачное облако пара. Вздохнула протяжно, с печальным звуком, словно ветер, ноющий в пустом склепе и призывающий свежего “жильца”. По бледному, как мел, лицу покатились блестящие слезы, оставив на щеках мокрые полоски. Соленые капли аккуратно собрались на подбородке и двумя точками упали на черное пальто, оставив на нем крупное пятно горя.

     Некоторые покойники даже после смерти не успокаиваются. Их кости взывают из земли! Но что же тогда говорить о живых? Сейчас у девушки горело только одно место: сердце, словно его разрезали, набили горячими углями и снова зашили.

     Надгробие любимого уже подавно обросло темно-зеленым мхом и лишайником, частично погребая под собой дату его рождения и смерти, а также черточку между ними, такую же краткую, как и человеческая жизнь. В больной памяти Габриэль этот день навсегда запечатлелся, как снимок фотоаппаратом. И стал так называемым клеймом, подобно ожогу на лице младенца.

     Фото… люди делают их на документы, стараются с их помощью увековечить радостные или просто важные для них моменты. Но никто, никогда не узнает, какому именно фото выпадет печальная участь “красоваться” на клепсидре или могильной плите. Вот так старый портрет Кенни, нарисованный ко дню его совершеннолетия, а сейчас дублированный и выскобленный на пласте дорогого мрамора, уставился на девушку непонимающими глазами, точно две дырки, прожженные в грязной бумаге.

     Изображение напомнило о последних мгновениях, проведенных парой вместе. Девушка вспоминала их, ее губы легко подрагивали, на сердце чувствовалась тяжесть, а выражение лица приобретало вид, как у далеко не счастливого, опечаленного тяжким горем человека…

* * *

     Возлюбленный Габриэль, ныне, к сожалению, покойный, был из тех ребят, которые начинают терять волосы на третьем десятке, а к сорока пяти годам сияют лысиной во всю голову. Но этой крайности он избежал, умерев в девятнадцать лет от рук маньяка-убийцы.

     В тот день, теплый летний день раннего июня 2007-го года им было вместе как никогда хорошо, и больше в этом мире их ничего не интересовало. Парочка возвращалась с вечерней прогулки. Кенни провожал Габриэль домой, никак не ожидая, что в последний раз. Их путь пролегал через темный парк, а также через мост, возвышающийся над железнодорожными путями.

     В воздухе висело слишком много напряжения. Казалось, что его можно было лепить, как глину. Но молодая пара не обращала внимания на кратковременные, неприятные ощущения подобного рода. Они просто и ясно объясняли их возникновение – все это из-за обычного страха, вызванного нелепыми предупреждениями родителей: “Будьте предельно осторожны. После заката страшный маньяк-убийца ходит по улицам и убивает всех своим молотом…” Настоящее имя ненормального преступника было неизвестным, но следователи подозревали, что он – некий Дуфингальд Бремор.

     Тогда Габриэль размышляла: “Неужели такое может случиться и с нами?” – ответ на ее наивный вопрос был таков: “Конечно же, может! И вероятней всего обязательно произойдет!”