Обратный счет. Книга третья из серии «Сказки мегаполиса»

беспрепятственно будем встречаться? И что я могу возить ее с собой по

командировкам, ближним и дальним? Что даже без всяких этих выкрутасов мы

можем, наплевав на приличия, проводить часы в моем кабинете? Я тебя

уверяю, у меня хороший кабинет.

Андрей молчал, но как-то подавленно. Ему не понравилось упоминание о

кабинете, но ведь Лапин был прав, он был тысячу раз прав!

Лапин тем временем полез в задний карман штанов и вытащил портмоне.

Достал оттуда паспорт, открыл на нужной странице. Ткнул Андрею:

– На, читай.

– Чего читать-то? – тот, кажется, оробел.

– Видишь? Был женат, теперь разведен. Штамп о разводе видишь?

Молодец. Переверни страницу. Чистая? Теперь понятно?

Андрей повел упрямо плечами.

– Послушай, пацан, не зли меня, – не вытерпел Лапин, – ты, конечно,

крутой, но меня все равно злить не надо. Я тебе ясно все объяснил – мне

нравится твоя мама. Я не женат, а это тоже большое значение имеет, не так ли?

А как там дальше у нас с ней получится, я не знаю, и никто не знает. Итак, что

скажешь?

И Андрей с показным равнодушием произнес:

– Что ж, встречайтесь, если она согласна. Только запомните. За нее есть

кому заступиться. Кстати, сведения у вас левые. Мне не нужно было нанимать

никаких отморозков. И если уж я с отцом так разобрался, то можете себе

представить…

Лапин с сомнением смотрел на его субтильную фигуру, но, наткнувшись

на твердый взгляд, произнес без улыбки:

– Выходит, заступников теперь у нее будет двое.

И протянул Надеждиному сыну руку.

Андрей тоже смотрел на Лапина, стараясь заглянуть в его глаза, как

будто глаза никогда не лгут. И откуда этот бритоголовый верзила все пронюхал?

Хотя, у него ж деньги. На деньги можно многое купить, информацию в том

числе.

Андрей отца очень любил. Он его любил долго, лет до четырнадцати,

наверно. Он до сих пор вспоминает, и сердце щемит, как от утраты, как они с

папкой вместе гоняли мяч во дворе и ходили на рыбалку на речку Лихоборку.

Это, когда они еще жили на старой квартире. Андрею не было обидно, когда

папа сердился на него и отвешивал подзатыльники, если у Андрея не

получалось попасть по воротам или правильно подсечь рыбеху на крючок, или

что-то другое, что папа считал обязательным для любого мужика. Зато папа

покупал ему сухарики и картофельные чипсы, чего никогда не позволяла мама,

и иногда рассказывал ему всякие интересные случаи про свою службу в армии.

Но и маму Андрей тоже очень любил.

Когда Андрей подрос, то стал замечать, что не все у них в семье

благополучно. Папа слишком часто задерживался допоздна на работе, и в те

вечера, когда его долго не было, мама плакала. Сначала Андрейка думал, что

маме просто страшно оставаться ночью в квартире без папы, и тогда Андрей ее

успокаивал, он ей говорил, что никаким разбойникам не даст ее в обиду, пусть

только сунутся, а она обнимала его и плакала снова.

Еще он думал, что она так сильно волнуется за папу. В то время Кирилл

Николаевич служил инспектором ГАИ, но для Андрея это было все равно, что

милиция, которая ловит воров и убийц, сидя в засаде и устраивая погони по

ночным улицам. Если он выполняет какое-то опасное задание, то мама,

конечно, боится, что его могут ранить или даже убить, и Андрей опять ее

успокаивал, говорил, что все будет хорошо, и папа обязательно вернется целым

и невредимым, и что его, наверно, задержало начальство.

Но годам к четырнадцати вся мура насчет опасных заданий улетучилась.

Не сама по себе, просто он кое-что подслушал.

Сидя на унитазе с компьютерным журналом на коленях, он услышал

через решетчатое оконце под потолком, как отец, закрыв за собой дверь

ванной, разговаривает по телефону с какой-то «киской», договариваясь о

встрече. То, что встречаться он собрался не с мамой, было понятно, мама в это

время готовила на кухне для всей семьи завтрак. В тот вечер отец опять

пришел домой поздно.

В другой раз Андрей слышал, как родители поругались. Они были в своей

спальне и сначала переговаривались обычными голосами, а потом мама

спросила отца, откуда у него эта рубашка, а он на нее разорался и обозвал

неряхой, которая не помнит, какие у мужа есть рубашки, и еще назвал дурой и

выскочил в коридор прямо на Андрея. Сына он, кажется, даже не заметил.

Андрей все понял и решил обязательно с отцом поговорить. Тому была

единственная, но весомая причина. Она именно в том и состояла, что Андрей

все понял, а поняв, не захотел делать вид, что ничего плохого в их семье не

происходит. Как же не происходит, если маме плохо?

Он долго не мог подгадать удачный момент. Но как-то по весне они с

отцом поехали на дачу вешать полки, а мама осталась дома делать уборку и

что-то еще. Андрей все не решался начать, да и дрель постоянно визжала, но,

когда шурупы были вкручены и шкаф водружен на стену, он выпалил:

– Па, ну зачем тебе все эти телки? И мама, кажется, догадывается.

Кирилл поначалу не въехал, о чем его сын говорит. Потом все-таки

сообразил, растянул губы в деревянной улыбке, положил руку ему на плечо и

сказал проникновенно:

– Понимаешь, Андрюх… Раз ты об этом заговорил, то, значит, уже

взрослый мужик. А нормальный мужик, если он не импотент и не евнух, всегда