Образ, бережно хранимый: Жизнь Пушкина в памяти поколений

Я с ним замерзал,
У костров обжигался,
В дыму задыхался,
От грохота глох,
Но смерти тогда я не очень боялся,
Казалось, что Пушкин спасти меня мог.

Особенно сильно поверил я в это,

Выйдя однажды живым из огня,
В котором был ранен томик поэта
Осколком снаряда,
Летевшим в меня.

О Родине с Пушкиным вел я беседы,

О нашей любви к ней,
Сыновней, большой...
Раненый томик я нес до победы,
С ним и с войны возвратился домой.

При встрече сказал поседевшей любимой,

Сказал, не стыдясь затуманенных глаз,
Что спас меня Пушкин От горя и мины,
Что я от сожжения Пушкина спас.

Книга А. С. Пушкина, простреленная фашистским снарядом.

Новогодняя открытка военного времени.

Военные стихи хранят немало подобных рассказов. В них — страшная быль войны и признания жизненной необходимости пушкинской поэзии. Второе стихотворение «Томик Пушкина» — бесхитростная быль о том, как в тяжелой атаке погиб солдат. Погиб смертью храбрых. А перед этим последним для него боем другу своему подарил томик Пушкина, самое дорогое и заветное, что носил с собой в вещмешке по дорогам войны. Бойцы на привалах, в минуты передышек открывали книгу, и...

Далеко-далеко осталось
Все, чем каждый из нас дорожил,
И частицей земли, казалось,
Этот томик Пушкина был.

И мы видели — сквозь метели

Пугачев по степи шагал,
У Полтавы бои кипели,
Властный голос Петра звучал...

Сколько таких историй в летописи участия поэзии Пушкина в самой кровопролитной мировой войне! «Мой Пушкин пал жертвой артиллерийской дуэли под городом, упомянутым им в «Истории Петра» как Пропойск... Я оставил однотомник, с которым не расставался с самых школьных времен... в домике на окраине»,— так начал свой рассказ в «Записках поэта» Евгений Долматовский. В Москве, куда он попал на несколько дней по служебным делам, стремился найти другую книгу стихов Пушкина. Когда это удалось, хотя и с немалым трудом, поэт, наш современник, признается, что он был счастлив, что «вновь обрел необходимого постоянного собеседника для редких и кратких часов фронтового одиночества». Этот зачитанный, с пожелтевшими страницами Пушкин дошел с ним до Берлина. «И если быть точным,— заключает Евгений Долматовский,— это я с ним дошел и с ним вернулся, чтобы всю жизнь учиться, всю жизнь открывать в известном и знаемом наизусть все новые и новые чудеса мысли и образы...»[234].

Пушкин сражался вместе со всем советским народом. И это не фигуральное выражение, а точное определение роли, которую играла его поэзия. Свободолюбивая, гордая, она вселяла уверенность в победе, поднимала боевой дух, успокаивала, врачевала.

Артисты фронтовых бригад читали пушкинские стихи на передовой бойцам, которые готовились к боям. Пушкинское слово звучало в госпиталях, в окопах перед наступлениями. Артистка Вера Бельцова расскажет после войны про приказ генерала Чуйкова в дни защиты Сталинграда: «Пушкина читать до победного!»

Ленинград был сжат в кольцо блокады. И все же 6 июня 1943 года, в день рожденья Пушкина, в его квартире на набережной Мойки собрались люди. Они отвечали день рожденья поэта, не нарушив святую традицию. Они верили в победу... Там, в трудные для города дни поэт Николай Тихонов говорил: «Мы отмечаем этот день в обстановке сражающегося Ленинграда,— мы не можем быть сейчас ни в Михайловском, ни в Тригорском. Эти священные для нас места сейчас у фашистов. Но здесь, в Ленинграде, Пушкин — участник нашей борьбы с поработителями. В бою участвуют не только люди с оружием в руках, не только современники боев. Наши предки величием своих деяний также борются за свою родину. Всю жизнь ненавидевший тиранию и рабство, воспевавший солнце человеческого разума, Пушкин сейчас с нами...»

Поэт сражался и в воинских частях. В 1943 году был построен боевой самолет «Александр Пушкин». Интересна его история.