Образ человека как основа искусства врачевания - Том I. Анатомия и физиология

Спинномозговая жидкость воспринимает ритмы от пульса и дыхания и представляет, таким образом, в области нервной системы центральный орган ритмической системы. В ритмической системе, т. е. в изменениях пульса и дыхания, непосредственно выражаются чувства, т. е. центральная область душевного. Итак, орган слуха (единственный изо всех органов чувств!) через эндолимфатический проток непосредственно связан с ритмической системой; и этот факт объясняет нам то, что благодаря слуху мы имеем такую непосредственную душевную связь с внешним миром. Ухо регистрирует не только тоны по их высоте, наличию обертонов и т. п., оно дает нам возможность воспринимать различные ритмы. До сих пор физиология слуха упускала из виду эту связь уха с ритмической системой и поэтому не могла объяснить восприятие ритма.

Итак, мы можем сказать, что своим кортиевым органом ухо направлено наружу, а эндолимфатическим протоком ухо обращено внутрь; благодаря этой связи с ритмической системой мы можем слышать всем организмом. Воспринимаемый ухом звучащий внешний мир проецируется на «звучащую» благодаря собственной душевной деятельности ритмическую систему человека.

Только эта двойная направленность уха наружу и внутрь придает услышанному личностный характер, только она дает нам полное сознание услышанного. Поэтому такое устройство уха в своей области соответствует частичному перекресту зрительных нервов и наложению зрительных полей в процессе конвергенции. Зрительный акт вследствие конвергенции интенсивирует внешнее восприятие, слуховой акт, напротив, интериоризирует его.

Слух особенно отчетливо показывает, что чувственное восприятие не может осуществляться только посредством физической телесности; чувственные восприятия может иметь только пронизанный жизненным и душевным началами человек. С другой стороны, самонаблюдение показывает, что к чисто вещественному, к мертвой материи, как она доступна осязанию, мы не имеем внутреннего отношения; осязание не ведет к внутреннему ощущению, оно сообщает нам только о мертвом, чуждом нашему внутреннему существу мире материи.

Так устанавливается соответствие между человеком и миром: когда мы осязаем, то мы посредством выделенного из жизненных процессов минерально-уплотнившегося в нашей организации ощущаем минеральную область внешнего мира.

Но когда в нас вследствие восприятия тепла, света, мира звуков развивается внутреннее отношение к воспринятому, когда эти чувственные восприятия как раз являются предпосылками для развития нашей душевной жизни, тогда по отношению к тому, что во внешнем мире соответствует чувствственным восприятиям, речь не может идти только о чисто физических процессах в мертвой среде.

Представлять себе, что весь мир наполнен только воздушными и электромагнитными волнами, которые не имеют никакого отношения ни к нашему организму, ни к нашей душе, и которые только посредством наших чувств и нервной системы преобразуются в субъективно звучащий, согревающий, светящийся мир, представлять себе это настолько абсурдно, что это, без сомнения, являлось бы симптомом душевного заболевания, если бы не было повсеместно распространенным научным воззрением. (Г. Т. Фехнер по праву называл это «ночным воззрением» в противоположность «дневному воззрению», которого он придерживался).

Не случайно в языке слово «чувство»[51] имеет двойное значение:

с одной стороны, оно обозначает орган, посредством которого мы всматриваемся во внешний мир, с другой стороны, оно обозначает ту идейную взаимосвязь воспринятого, лишь благодаря которой восприятия представляются осмысленными. Знание души и духа, «смысла» органов чувств лежит в основе этого двойного значения, которое по существу гласит: как мы можем прийти к смыслу пережитого, если взглянем внутрь себя, так и за миром, находящимся за внешней стороной органов чувств и воспринимаемым ими, стоит духовно- душевный чувственный мир; только такой мир мог бы произвести живого и наделенного органами чувств человека.