Образ мира в тексте и ритуале

Наконец, скажем несколько слов о языке древнейших списков «Сказания». А. И. Веселовский уже обращал внимание на ономастикой этого памятника (собственно легенды о прении) как на важный аргумент в атрибуции списков и их взаимном соотнесении. Так, название города, в котором происходили прения христиан с иудеями, – Драч – Веселовскому было известно по тексту Миличевича и Новаковича, но это же название находим в тексте Поливки и в хорватских глаголических списках, опубликованных А. Назор. Другое название этого города – Шпал, Шептаил и т. п., известное Веселовскому по спискам Тихонравова и рукописи Ундольского, получило подтверждение во многих новых восточнославянских списках, но встретилось и в древнейшем сербском списке из сборника попа Драголя (Шипель). В сербских списках «Сказания» обращает на себя внимание характерная сербская форма Им. ед. личных имен христианина и иудея, соответственно Елевтерие, Тарасие (в хорватских глаголических – Eliutorie и Tarakoi), при Елевпгерий и Тарасий в русских списках. Значительны различия по спискам в форме имени верховного еврейского бога: Адон, Адонай, Аданаил, Натанаил и т. д. Даже и само обозначение пятницы становится в какой-то степени показательным: в сербских текстах это петок или петка, тогда как в восточнославянских везде находим пятница. При этом в двух украинских списках, опубликованных И. Франко, в рассказе о прении стоит пятница, а в перечне пятниц – пяток, что еще раз указывает на относительную автономию этих частей текстов, каждая из которых могла иметь свою историю. Различаются и эпитеты пятниц – великая, святая, временная, сухая, избранная.

Сравнение разных списков «Сказания» свидетельствует о весьма сложных отношениях между ними, установившихся в ходе многовекового циркулирования этих текстов в рамках письменной и устной традиции. Кроме регулярных соответствий, для истории текста существенны единичные совпадения между отдельными списками. Такова, например, дата 6 марта для первой пятницы, встретившаяся в русской рукописи XV в., в украинской рукописи XVIII в. и в рукописи, переписанной в Минской обл. Н. А. Янчуком [Сборник 1889: 196–197]. Таковы единичные приурочения последней пятницы к Сретению, встретившиеся в двух украинских списках XIX в. и в русском списке из раскольничьей тетради, опубликованном Тихонравовым. Обращает на себя внимание и единственное среди сербских списков и вообще среди списков элевфериевской редакции упоминание праздника Преображения в позднем сербском списке, опубликованном Миличевичем (этот праздник часто встречается в поздних русских списках климентовской версии).

В восточнославянской устной традиции представлены почти исключительно тексты климентовской редакции (в жанре духовных стихов), состоящие, как правило, из трех частей: календарной атрибуции самой почитаемой пятницы, формулы вознаграждения тому, кто будет почитать эту пятницу соблюдением поста и молитвами, и формулы угрозы. Значительно реже духовные стихи включают упоминание при каждой пятнице библейского события. Примером такого рода может служить текст из сборника Бессонова, записанный в Орловской губ.:

Первая великая Пятница
На первой неделе поста Великого;
Вов ту пятницу убил Кавель Авеля,
Убил брат брата каменем;
Кто эту пятницу почтет постом-молитвами,
Тот человече от всякого убивенства
Сохранен будет, помилован от Бога.

[Бессонов 6: 128]

Этот мотив, вероятнее всего, связан с климентовской редакцией, что подтверждается прямым упоминанием св. Климента в некоторых текстах:

Приидите, братия, послушайте
Писания Божия, поучения
Святаго Климента Папы Римскаго
Про двенадесять великия Пятницы.

[Бессонов 6: 120]

В большинстве списков новейшего времени (XIX и XX в.), в том числе и в полесских записях, библейские события опускаются. Ср. ниже тексты, публикуемые в Приложении. Поздний характер текстов этого типа подтверждается как их большим разнообразием, так и их народной стилистикой, а также часто случайностью и немотивированностью (или отсутствием смысла в мотивировках) «формул вознаграждения». Например, в публикуемом полесском тексте из с. Жаховичи среди таких формул встречаются: «Той чалавек от паразенины юн спасены будзе» (с пояснением исполнительницы: «коб не обрезаўса, не обсекаўса»), «ат матрасения» (землетрясения), «от стралы летяшчае юн спасёны будзе», «от лютоо звера и от потопа….» (и далее: «от грома… от огня… от голоннае смерци… от припадочнае болезни…»).