Образ революции в идеологических течениях предреволюционной России

Классический образ революции возникает на основе оригинальных и глубоких социально-философских, концептуальных идей, свидетельствующих о становлении социальной философии. Утверждение идеи революции как образа, который может быть воспринят на уровне массового сознания, происходит в результате её адаптации к особенностям возможного носителя этих идей. Происходит это на основе использования форм изложения, характерного для публицистики, введения многочисленных метафор из различных сфер обыденной жизни или же популярных процессов и событий. Такую работу начинают сами классики революции и в дальнейшем продолжают их последователи. Так, обосновывая место революции в социальном прогрессе как основного движителя, который устраняет основные преграды на этом пути, Маркс называл революции «локомотивами истории»[5]. Другой метафорой, которую использовал Маркс при определении революции, было «крот истории». Словосочетание «крот истории» впервые использовал Гегель для определения некоторой не познанной человеком логики исторических событий. В дальнейшем у Маркса «крот истории» – это революция. Революция роет, подкапывает старый порядок вещей, революция – двигатель прогресса. Революция выступает и «повивальной бабкой» истории, она позволяет появиться на свет подлинной «истории человечества» вместо затянувшейся предыстории. Ф. Энгельс, обосновывая необходимость революции, сравнивал её с рыцарским поединком, он писал: «… В революции, как и на войне, в высшей степени необходимо в решающий момент все поставить на карту, каковы бы ни были шансы… Бесспорно, во всякой борьбе тот, кто поднимает перчатку, рискует быть побежденным, но разве это основание для того, чтобы с самого начала объявить себя разбитым и покориться ярму, не обнажив меча?»[6] Уже в следующую историческую эпоху В. И. Ленин, говоря о необходимости революции, сравнивал её с праздником, писал: «Революции – праздник угнетенных и эксплуатируемых. Никогда масса народа не способна выступать таким активным творцом новых общественных порядков, как во время революции»[7]. Созданный образ революции выступает как нечто возвышенное и в то же время необходимое в истории человека; он складывался под влиянием массового порыва людей к свободе и счастью после мрачного периода подавления земных идеалов и интересов в пользу благ небесных. Люди получили реальную возможность вместо обещанных неземных благ завоевать их на Земле, и лучшего для этого средства, чем революция, трудно было придумать. По этой причине большинство осознавших такую «простую» истину стало в один миг революционерами, и напрасно искать причины этого в каких-то международных заговорах или деятельности масонов. Почва для революций оказалась подготовлена, и дело было за тем, кто первый бросит клич и позовет на баррикады. Поэтому образ революции запечатлен в наиболее ярких произведениях искусства, поэзии, музыки, живописи, скульптуры и т. д. И можно утверждать, что действительным автором этого образа явился революционный народ, что надолго определило последующее воплощение революционных идеалов, до тех пор, пока проза жизни не превращала заряженное революционной энергией общество в обывательские слои. Процесс начинался снова, но уже с другими действующими лицами и в других исторических условиях, и продолжается постоянно, вплоть до наших дней.

Но образ революции нёс в себе не только яркий и привлекательный позитив, побуждающий к массовым действиям и коренным преобразованиям общественной жизни, но негатив, который до поры был не проявлен в своём содержании. Таким негативом выступает проблема насилия, крови и страданий, которые сопровождают революцию. Эта сторона революции и стала объективной основой возникновения сознания антиреволюционности, когда признается идея целенаправленных и качественных трансформаций социального организма, но без насилия и крови. Образ революции изначально несет в самой себе свою противоположность, возможность аберрации, когда одновременно появляется новый смысл и сохраняется конечный смысл события, в то же время меняющий его содержание.