Образ России в современном мире и другие сюжеты

Иными словами, в моем понимании, с исторической точки зрения пограничье – это универсальная константа, энергетический источник, средство самоорганизации мировой культуры. Пограничье – это не «промежутки» (Ахиезер), не «агрегаты» (Яковенко), а переходы, мосты истории, ее строительные конструкции. При этом надо видеть, что мировая история и мировая культура – не прогрессивно направленный единый процесс на протяжении большей части Большой Истории, а множество параллельных и пересекающихся процессов.

Вернемся к истории. Глядя в Большую Историю, предстоит разработать более тонкую градацию типов пограничья. Взаимодействуют миры разной хронологии и формационного уровня. Уровня цивилизационных образований и уровней доцивилизационных, отстоящих порой друг от друга на тысячелетия (как это было при экспансии в Новый Свет). Видимо, можно говорить о пограничьях культуропорождающих, трансграничного взаимодействия, и пограничьях деструктивных, об изолятах.

Все это пространственные варианты пограничий, но с развитием культуры все большее место начинают занимать надпространственные коммуникационные трансграничные связи – устное предание, рукопись, книга, передача информации, наконец, Интернет. Последнее особенно важно. Характерно, что именно философы-литературоведы если и не создали развитых концепций пограничья, то дали формулы, в свернутом виде содержащие в себе теорию. Напомню формулы М. М. Бахтина и Ю. М. Лотмана. М. М. Бахтин писал: «Вся культура расположена на границах, границы проходят повсюду, через каждый момент ее»[197]. Ю. М. Лотман, ссылаясь на Г. В. Вернадского (прежде всякой жизни была другая жизнь) писал: прежде любого текста был другой текст[198]. Если развернуть эти положения в культурологическую плоскость, то можно сказать, что прежде всякого цивилизационного образования была другая культура, и возникшие устойчивые цивилизационные образования отнюдь не являются «чистыми», они – «нечистые». У западноевропейского варианта, как известно, три главных источника – цивилизации Древней Греции, Рима и иудейская религия. Еще раз сошлюсь на А. Н. Веселовского, заметившего, что словесность, фольклор, культура возникают из «неразрешимо смешанных» явлений. Предстоит дифференцировать интеграторы цивилизационно-культурных образований по их способности переходить с уровня симбиотического – на уровень синтеза. Совершенно очевидно, что наивысшей способностью обладают художественное сознание, художественная культура. И именно к этой области, видимо, прежде всего, и относится поздняя идея Ю. М. Лотмана о непредсказуемых механизмах культур.

Вспомним творчество А. С. Пушкина, черпавшего из многих источников мировой культуры, т. е. писавшего поверх любых границ и создававшего недосягаемые образцы художественности.

Сказанное мною – лишь эскиз, наметки нового подхода к структурированию мирового историко-культурного/литературного процесса, в основе которого – понятый по-другому концепт цивилизационно-культурного пограничья.

Сопоставления, типология этнокультурных процессов

Какое завещание оставил нам Шекспир? (Об американских мотивах «Бури»)

Каждый внимательный читатель знает, что некоторые детали в «Буре» напоминают об Америке. Например, Бермудские острова. Калибан, странный персонаж, получеловек-полузверь, живет то ли на одном из них, то ли поблизости, на пустынном и диком соседнем острове, куда судьба занесла мудреца-книжника, бывшего миланского герцога, а ныне чародея Просперо. В одном из эпизодов Калибан сравнивается с индейцами.

В комментариях А. Смирнова, сопровождающих «Бурю», разъясняется, что драматург использовал события, описанные в книге «Открытие Бермудских островов, иначе именуемых островами Дьявола» (1610); в ней рассказывалось о крушении адмиральского корабля Джорджа Сомерса. А. Смирнов упоминает о том, что Сетебос, которому поклонялась мать Калибана, ведьма Сикоракса, прибывшая на остров из Алжира (!), по свидетельству путешественников, был «главным дьяволом» патагонцев[199].

Впрочем, разве все это не более чем случайные детали, вольно привлеченные автором для того, чтобы изобразить фантастическую ситуацию и фантастические персонажи? Разве имеет какое-то значение география? Как писал А. Аникст, «драмы Шекспира происходят не в Англии, не в Италии, Греции, Франции, Дании – они разыгрываются на мировой сцене, их место действия – вселенная…»[200]. И это тем более верно для «Бури» и других «романтических драм», или трагикомедий последнего периода творчества Шекспира. Ибо перед нами сказка, пьеса-фантазия, вовсе не воспроизводящая логику жизненных процессов. Входя же в мир фантастики, следует оставить правила, соблюдаемые при чтении реалистических произведений, и подчиниться иной логике, чтобы понять смысл сказки, которая, как известно, ложь, да в ней намек…