Образ власти в современных российских СМИ. Вербальный аспект

3. Криминальные метафоры: братки, банда, рейдер, рейдерство, дедовщина и т. п. После 90-х гг. криминальная тема уверенно вошла в культурное пространство, стала содержанием многих художественных фильмов. Криминальная метафора оказалась новой отличительной чертой политического дискурса. О «разгуле» криминальных метафор в 90-е гг. пишет А.П. Чудинов [Чудинов: 140]. Такая метафора по-прежнему была весьма распространена в текстах о власти, в первые 10 лет нового тысячелетия особенно: «Братки в белых воротничках» (загол., Арг. нед., 29.04.07 — о невмешательстве чиновников в работу игорных домов и казино); «Дедовщина как государственный уклад» (загол., Apr. нед. 31.01.08); «Дедовщина в армии — это лишь отражение устройства нашего государства. Неуставные отношения пронизывают всю систему, начиная с самых верхов, судебных органов, силовых структур, образовательных учреждений, не говоря уже о зоне» (там же); «Наша страна — станица Кущевская» (АиФ, 2010 № 48) — метафорическое использование названия новой прецедентной ситуации; «Банду Смольного — вон из города!» — надпись на оранжевых майках антиглобалистов в Санкт-Петербурге, накануне саммита Большой восьмерки (ТВЦ, События, 04.07.06); «Более того, эта вертикаль [власти — B.C.] не может быть теневой. Не может функционировать «по понятиям»» (МК, 04.04.08) и т. п.

Криминальная среда — нравственно-этическое «дно» общества. На преступников смотрят с презрением, страхом, на раскаявшихся и нацелившихся на исправление — сочувствено. Но всегда — сверху вниз, социальные роли здесь: ПРАВЫЙ / ВИНОВАТЫЙ. Поэтому использование криминальных метафор неизменно принижает названного, Кроме того, включение криминальных метафор в смысловое пространство «власть» и регулярное их употребление в этом пространстве вводит в отношения мнимого тождества власть и криминал, с которым она борется. Происходит перераспределение сем: криминал и его представители — это власть; власть в значительной части криминальна. СМИ приучают массового адресата к такому отождествлению. Формируется образ не просто отчужденной от народа власти, но власти преступной.

4. Метафоры «строгости». Во второй половине первого десятилетия XXI в. многие россияне начали говорить о «сильной руке». Ностальгические воспоминания о временах Сталина (большинство говоривших представляло их весьма односторонне) актуализировали понятия 'строгость', 'дисциплина', 'наведение порядка'. В политическом дискурсе, в том числе и массмедийном, это отразилось в активизации соответствующей модели, куда входят и отдельные слова-метафоры, и метафорические фразеологизмы: чистка, зачистка, дрессировка, карательные меры, закручивать гайки, закручивание гаек, ежовые рукавицы и нек. др. См.: «…на первый план выходит вопрос квалификации и эффективности работы. Значит, политическая «чистка» неизбежна: бездельников в коридорах власти предостаточно» (Незав. газ., 07.11.14); «ФСБ начала зачистку Википедии» [freejournal. biz/article5465/index.html]; «Путин одобрил карательные меры» — загол. и далее: «Законопроект о карательных мерах в отношении депутатов-прогульщиков появился около полугода назад» [В-ДЕТАЛЯХ.РФ.Уралинформбюро. 04.05.2015 www.uralinform.ru/news/politics/250163]; «Президент объяснил стране, что такое закручивание гаек» (подзагол., Незав. газ., 07.09.12); «Винтики против гаек. Кончай закручивать!» (загол., Нов. газ., 09.12–15.12. 2004). См. данные словаря: «Подкручивать/подкрутить, закрутить, завинчивать/завинтить и т. п. гайки, гайку. Прост. Усиливать требования, делать их более суровыми с целью воздействия на кого-л.») [Словарь современного русского литературного языка в 20 томах. Т.З. 1992: 21]; «Минздрав берет курильщиков в ежовые рукавицы: Для спасения бюджета и нации акцизы на табак могут увеличить к 2015 году в 11 раз» (загол. и подзагол., Незав. газ., 09.10.12) и т. п.