Образ врага

После торжественной части Маруся Устинова подошла к Цитрусу, осторожно тронула за рукав и, краснея, опуская глазки, произнесла чуть слышно:

– Авангард Иванович, давайте отойдем куда-нибудь в сторонку. Очень серьезный разговор.

Писатель Васька Панкратов многозначительно хмыкнул. Экстрасенс Золотцев сделал понимающе-приторное лицо.

– Ну что, Марусенька, устала стоять в почетном карауле? – Цитрус приобнял смущенную девочку и повел в уголок, за журнальный столик.

В гуле голосов вряд ли кто-то мог их услышать. Но Маруська все равно говорила отрывистым шепотом.

– Гарик, это кошмар какой-то… отец уже написал заявление в прокуратуру. – В чистых голубых глазах стояли слезы. – Он никогда не понимал меня… Я ему говорю, что люблю тебя и жить без тебя не могу. А он орет, ничего слышать не хочет. «Посажу твоего старого кобеля! А тебя, шалаву малолетнюю, выгоню вон, чтобы духу твоего в моем доме не было!»

Девочка еле сдерживала рыдания, всхлипывала, трогательно, по-детски шмыгая носом, хмурила бровки и делала страшные глаза, изображая в лицах разговор с отцом.

– Я его знаю, он доведет дело до конца, он может, у него есть связи… Гарик, я так не могу больше, – она уткнулась лбом в его плечо, – давай уедем куда-нибудь за границу.

– Конечно, детка, конечно, маленькая моя. – Он погладил розовую нежную щечку. – Ты, главное, не нервничай.

– Если бы ты слышал, как он орал на меня… матом… Я думала, убьет на месте. А главное, заявление уже написал. Из дома выгоняет.

– Поживешь у меня.

– Нет. – Она судорожно всхлипнула и высморкалась в бумажный платочек. – Он не успокоится. Только деньгами ему можно пасть заткнуть, больше ничем. Ты достал деньги, Гарик?

– Деньги не проблема, – задумчиво произнес Цитрус, – но сначала я все-таки должен с ним поговорить.

– Ты что?! – Маруська испуганно замотала головой. – Он тебя убьет! Он сумасшедший! Как только тебя увидит – сразу убьет! Он прямо так и сказал: убью твоего старого кобеля, своими руками придушу.

– Ну, это вряд ли. – Цитрус усмехнулся через силу.

Ему совсем не нравилось, что девчонка уже второй раз называет его «старым кобелем», пусть даже цитируя своего злодея папашку.

– Гарик, давай все сделаем, как мы решили. Я передам ему деньги, и он оставит нас в покое. Я хочу быть с тобой, я так тебя люблю… Ну давай заткнем ему пасть этими несчастными десятью тысячами и уедем куда-нибудь. Надоело мне все.

– Хорошо. – Он решительно поднялся и поднял ее под локоток. – Поехали.

– Куда? – Она испуганно заморгала влажными от слез ресницами.

– За деньгами.

– Что, прямо сейчас?

– Ну а когда же? Надо ведь покончить с этой проблемой. Так почему не сейчас?

Коллеги по партии, охранники-боевики провожали их внимательными, завистливыми взглядами. Все на них смотрели. Все завидовали такой шикарной паре, такому мужественному, неотразимому Цитрусу. Или это ему только казалось? Ну, покосился кое-кто, отметил мельком про себя, мол, сматывается опять Цитрус со своей красоткой. Не утерпел, уводит девочку под локоток.

В гардеробе в огромном зеркале он с удовольствием окинул взглядом себя, широкоплечего плейбоя, прямо с рекламы «Мальборо», и Марусю, длинноногую стрекозку, высокую, одного с ним роста, тоненькую, с блестящими от недавних слез, широко распахнутыми голубыми глазами, с идеально правильным чистым личиком. Черная партийная униформа удачно подчеркивала ее детскую женственность, ее нежность, стройность, белизну кожи, золотой отлив светлых волос. Она тоже как будто сошла с рекламы, с глянца журнальных страниц или с подиума. На такую головку не берет со свастикой надевать, а корону королевы красоты.

Цитрус приободрился. Надо хорошо поторговаться, может, папашка заткнется и за три тысячи. Пятьсот у него с собой есть, еще тысячи полторы он снимет сейчас с карточки, потом в крайнем случае придется добавить еще тысячу. Но не больше. Если ее папашка возьмет хоть что-то, дело можно считать решенным. Никакого заявления он не потащит в прокуратуру. Грозить будет, шантажировать, но это уже детали. Главное, действовать решительно.

– У тебя что, прямо сейчас есть такие деньги? – спросила Маруся, когда они уселись в его старую темно-синюю «Волгу» (он из принципа не покупал себе иномарку, правда, мотор в «Волге» был от японской «Тойоты»).

– Мы начнем с двух тысяч. А там поглядим. – Цитрус улыбнулся. – Может, твой бдительный папа на этом и успокоится.

– Нет, что ты. – Маруська закусила губу. – Он сказал: десять, и торговаться с ним бесполезно.

– А мы попробуем. – Цитрус весело подмигнул. – Две тысячи – тоже сумма немаленькая. Во всяком случае, хороший повод для разговора.

– Гарик, подожди, ты что, собираешься с ним встретиться?

– Ну а как же? Должен я представиться своему будущему родственнику? Должен или нет, а, Маруська?

– Ты зря веселишься! – Она довольно больно стукнула его крепким кулачком по колену. – Я уже говорила, тебе ни в коем случае нельзя показываться ему на глаза. Он совсем озвереет. Мы ведь все уже решили, я передам ему деньги…