Образ врага

И вдруг грянул выстрел. На мгновение повисла мертвая тишина, потом опять крики и топот. Алиса крепко зажмурилась. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она открыла глаза. Яркий свет фонарика ударил в лицо. Алиса сначала ослепла, а потом поняла, что перед ней стоит израильский полицейский.

– Что происходит? Кто стрелял? – спрашивал он по-английски. – Леди, с вами все в порядке? Вы меня слышите?

Полицейских было всего четверо, но толпа исчезла, растворилась в темноте.

– На нас напали, – ответила она, едва шевеля губами.

– Зачем вы ходите в такое время по арабским кварталам?

– Мы заблудились.

Алиса заметила, что никто уже не лежит на земле. Значит, успели встать и убежать? Но упали не меньше трех человек. Они что, стали колотить друг друга?

В луче фонарика она увидела Денниса. Он разговаривал с другим полицейским.

– Я не знаю, кто стрелял. Нас пытались ограбить. Вероятно, у кого-то было оружие, – говорил он спокойно.

– Вам нужна медицинская помощь?

– Нет, спасибо.

– Вы хотите пройти в участок и написать заявление? У вас пропали деньги, документы?

– Нет, – уверенно ответил Деннис, – все в порядке.

Полицейские проводили их до выхода из старого города, который оказался совсем близко, через несколько улиц. Никаких вопросов им больше не задавали.

Когда они сели в такси, у Максимки началась истерика. Он дрожал, захлебывался слезами и повторял:

– Я только дал монетку… Он был такой маленький, такой несчастный… Я только дал ему монетку…

– Все кончилось, малыш, не надо, успокойся, – шептала Алиса и гладила его по голове.

– А мы все-таки поужинаем сегодня в ресторане, – подал голос Деннис с переднего сиденья, – я голодный как волк.

– Как вы себя чувствуете? – спросила Алиса.

– Нормально. А вы?

– Вроде ничего.

– Деннис, почему вы не сказали, что знаете всякие восточные единоборства? – всхлипнув, спросил Максим.

– Какие единоборства? Я разве похож на Брюса Ли?

– Нет. Но вы их так лихо раскидали, даже успели отнять мамину сумку и куртку.

– Без куртки твоя мама замерзла бы и простудилась. А в сумке у нее документы и деньги. – Деннис обернулся, протянул руку, легонько взъерошил Максимке волосы. – Ты отлично держался. Кончай плакать.

В ярко освещенном холле гостиницы Алиса внимательно рассмотрела лицо сына. Он был очень бледный, глаза красные от слез, но никаких ссадин, только небольшая царапина на щеке. У Денниса она заметила кровоподтек на скуле. Увидев собственное отражение в зеркале, слегка отшатнулась. Нет, ссадин не оказалось, но лицо было каким-то чужим, бледным до синевы, волосы свисали спутанными прядями, в глазах застыл панический ужас, губы стали белыми и дрожали.

– Деннис, вы очень хотите в ресторан? – спросила она в лифте.

– Я хочу в ресторан! – заявил Максим. – Мы в последний раз ели на бензоколонке по дороге, это было сто лет назад. У меня в животе бурчит.

– Да, нам всем надо поужинать, – энергично кивнул Деннис, – я, например, ни за что не усну натощак.

Через полчаса они сидели в шумном мексиканском ресторане через квартал от гостиницы. Там готовили не только кошерную еду, и можно было заказать хороший кусок жареной свинины с острыми разноцветными соусами.

Максимка жмурился от удовольствия, уплетая сочное мясо, пахнущее живым дымком, шафраном и тмином, хрустел жареной картошкой, прихлебывал томатный сок, облизывался, как котенок. Щеки у него раскраснелись, а глаза уже начали слипаться.

Он быстро оправился после шока, ему хотелось есть и спать. Он все еще был возбужден, но уже не столько пережитым страхом, сколько подвигами Денниса, который на его глазах буквально раскидал озверевшую толпу арабских подростков.

– Ох, как же вы дрались! Я такое только в кино видел! – говорил он с набитым ртом. – Вы мне покажете пару приемов?

– Что ты мог видеть в темноте? – пожал плечами Деннис и отправил в рот кусок перченого мяса. – Я просто здорово разозлился, отбивался наугад, размахивал руками и ногами. Вряд ли это было похоже на кино. Конечно, кое-какие приемы рукопашного боя я знаю. Я увлекался карате и боксом, когда учился в университете. Но это было всего лишь хобби, разрядка после занятий.

– Нет, – покачал головой Максим, – вы дрались профессионально.

– Спасибо, – засмеялся Деннис.

Алиса почти не прислушивалась к разговору. Она смотрела на сына и думала, что одно из самых больших удовольствий – видеть, с каким аппетитом твой ребенок ест, как ему вкусно, как у него розовеют щеки.

Если бы года три назад ей сказали, что она сможет так запросто – ну, почти запросто – поехать с Максимкой зимой за границу, на море, кормить его в дорогом ресторане, покупать ему хорошие кроссовки, джинсы, легкие теплые куртки и сколько угодно фруктов… Если бы кто-нибудь пообещал ей такое счастье всего лишь три года назад, она бы решила, что над ней издеваются…

– Мам, ты мне мороженое возьмешь?

Мимо их стола проплыл поднос, на котором возвышалось причудливое сооружение из разноцветного мороженого и фруктов, увенчанное шапкой взбитых сливок в россыпи тертого шоколада.

– А влезет? – с сомнением спросила Алиса. – У тебя там место еще осталось?