Образ врага

Только теперь, через многие годы, он понял, что именно. Все поступки Майнхоффа и Воротынцевой не укладывались в обычные харитоновские схемы. Эти двое жили и действовали по какой-то своей идиотской логике, которую многоопытный Валерий Павлович совершенно не понимал.

Ну разве стоила Алиса Воротынцева такого риска, таких жертв? Майнхофф ловко лавировал, талантливо ускользал со всеми своими связями и вдруг взял и сам выдал агентуру, за которой так долго и безуспешно охотился Харитонов. Сломался на девчонке. Ну спрашивается, чем она лучше других? Да, красивая, неглупая. Но их ведь полно – красивых, неглупых. Бери – не хочу. Почему Майнхофф так сильно захотел именно эту, единственную?

А Воротынцева? Ну с чего это вдруг она взяла и отказалась от такого выгодного замужества? Конечно, ГДР – не совсем заграница, но все-таки. Любая на eе месте вцепилась бы в немца мертвой хваткой.

Ну ладно, предположим, вожжа под хвост попала. Поссорились и расстались. Бывает. Но тогда с какой стати она не сделала аборт, родила ребенка от Майнхоффа, за которого отказалась выйти замуж? Ради чего рискнула стать матерью-одиночкой в нашей-то счастливой советской стране?

И почему сейчас, через многие годы, Майнхофф опять рискует, уже ради ребенка, о котором совсем недавно и понятия не имел?

Ну где здесь логика, спрашивается? Где здесь нормальные, понятные человеческие мотивы – материальная корысть, тщеславие, инстинкт самосохранения?

Харитонов злился и мучился, чувствуя себя на чужой территории. Здесь не пахло знакомым, родным дерьмом низких страстей и страстишек. Пахло чем-то совсем другим, чего Харитонов не желал понимать и принимать.

Все это было неприятно, но, разумеется, отступать он не собирался. Валерию Павловичу необходимо было взять живого Майнхоффа. Так вышло, что на этого немца была поставлена вся его дальнейшая карьера. А возможно, даже жизнь.

Формально задание своего шефа, президента акционерного общества «Шанс», он выполнил, коварные планы Подосинского раскрыл, шефу все подробно изложил. Однако за этим заданием немедленно последовало другое. Выслушав доклад, шеф занервничав, даже вытянул сигарету из пачки Харитонова, хотя был некурящим, и стал ходить по кабинету из угла в угол.

– Возьми мне его, Валера, – сказал он, – очень тебя прошу.

– Кого? – сделав простодушное лицо, поинтересовался Харитонов.

Но президент акционерного общества «Шанс» не счел нужным ответить кого. Он знал, что начальник охраны его прекрасно понимает.

– Это же гениальный ход, – бормотал президент, продолжая метаться по своему просторному кабинету, – это же эксклюзив, Валера. Ты представляешь, что будет, если немец станет свидетельствовать против Подосинского? Как поступит Генаша Подосинский, когда узнает, что немец у меня, живой и готовый все рассказать?

«Генаша выцарапает у тебя немца когтями, а потом ты сам погибнешь при загадочных обстоятельствах», – усмехнулся про себя Харитонов, а вслух произнес, печально покачав головой:

– Это невозможно. Это действительно гениально, но совершенно невозможно.

– Что именно? – Президент остановился, резко развернулся к Харитонову всем корпусом. – Что именно невозможно, Валера?

– И то, и другое, – невозмутимо глядя ему в глаза, ответил Харитонов. Во-первых, никому еще не удавалось поймать Майнхоффа. Даже убить его не удалось, а это куда проще, чем взять живым. Но если предположить невероятное, если все-таки вдруг повезет, он не станет свидетельствовать против Подосинского.

– Ну есть ведь способы заставить, – не унимался президент, – деньги, страх, боль, шантаж… ну я не знаю. Ты специалист, Валера.

– Сначала надо взять, а это невозможно.

– Ну, тогда грош тебе цена, полковник Харитонов, – процедил президент сквозь зубы, – мне не нужен такой начальник охраны. Мне не нужен такой человек.

Последнее прозвучало откровенной угрозой. Подумав несколько секунд, президент смягчил тон:

– Валера, это не только мой шанс. Это наш с тобой шанс. Ты понимаешь, дурья башка? Ну что ты уперся: невозможно, невозможно! – Последние слова он произнес противным жалобным голосом, как бы передразнивая Харитонова. Захочешь – сумеешь. Наверняка у тебя есть какие-нибудь хорошие крючки для этого немца. Ведь есть?

– Я так сразу сказать не могу. Мне надо подумать.

– Ну и отлично. Думай. Действуй. Сконцентрируйся только на этом. Все остальное побоку.

Харитонов не стал рассказывать шефу, какие у него имеются крючки. Зачем такому занятому, такому нервному человеку, как президент акционерного общества «Шанс», лишняя информация?

Глава 32

Пылал свет во всех окнах. Еще на лестнице Алиса услышала, что в квартире страшный шум. Было включено все – оба телевизора, маленький на кухне и большой в комнате, радио, кассетный магнитофон. Она открыла дверь, и звуковая волна чуть не сшибла ее с ног.

– Максим! Ты где? – Она сняла сапоги, прошла в кухню, выключила телевизор и радио, бросила на стол ресторанный пакет с шашлыком, потом выключила второй телевизор.