Образование древнерусского государства

Поэтому-то, как было уже указано выше, византийские императоры стремились к тому, чтобы договоры, предусматривающие определенные обязательства со стороны торговавших и живших в Византии русских, были скреплены не только князем, но и «всяким княжьем», и прежде всего — скандинавскими ярлами русской службы, чьи алчность, воинственность, драчливость, склонность к грабежам и прочим «пакостям» были хорошо известны в Византии[528]. Итак, полюдье было формой расплаты киевского князя с его наемными варяжскими отрядами. Помимо полюдья существовала дань, которую собирал князь в свою пользу. Эта дань также реализовывалась княжескими послами и купцами в Константинополе.

Для сбора дани и управления землями и городами, для выполнения судебных функций и «нарубания» (собирания) воев, т. е., короче говоря, для управления Русью, у князя существовали и несли ему верную службу всякого рода «мужи», набираемые из княжой дружины и местных «лучших мужей». В эту группу, быстро славянизируясь, вливались и «находници»-варяги, оставлявшие свое ремесло наемного воина и купца и становившиеся уже русскими и по языку, и по культуре, и по направленности своей деятельности, боярами и гридинами, «мужами» великого князя, такого же русского, как и окружающие его бояре, и только в своем имени и в своих родственных связях носящего еще память о скандинавском происхождении своих предков.

Варяги-наемники — лишь наносной слой. Они не пустили и не могли пустить глубокие корни в почву Древней Руси. Выражавшая интересы Руси и славянизирующаяся династия, окруженная славянской знатью, опирающаяся на дружину и «мужей» в первую очередь славянского, отчасти финского, литовского и тюркского происхождения, династия, которая всей своей деятельностью подчеркивала русскую, а не скандинавскую свою природу, хотя и была норманской по происхождению, искала и находила опору в местных, а не варяжских правящих элементах и, укрепляя свою власть, способствовала укреплению русского начала и ослаблению норманнов, усиливала местную верхушку и создавала свое княжое управление, которое не только не давало возможности скандинавам, устремлявшимся в Гардарики, завоевать землю Русскую, как это имело место с государствами и землями в Западной Европе, но даже участвовать в управлении страной.

Династия «Рюриковичей» потому удержалась на Руси и стала правящей во всей земле Русской, что быстро слилась с русской, славянской правящей верхушкой, восприняла ее язык, культуру, нравы, обычаи, религию, стала русской в полном смысле этого слова, отражала интересы «всякого княжья», бояр и «людей всех Русьстих», «боронила» рубежи Руси, устанавливала «законы русские», вела войны в интересах Руси, создавала государственность восточного славянства, в среде верхушки которого она растворилась, утеряв свои скандинавские черты. «Сами вожди, — говорит К. Маркс, — весьма быстро смешались со славянами, что видно из их браков и их имен».

Вот что послужило причиной прочности власти «Рюриковичей» на Руси, ослабило норманские элементы и дало возможность преемникам Игоря освободиться от первой и второй волны «находников»-варягов.

Обрусение и безоговорочное присоединение во всем к славянской верхушке, строящей свою государственность на берегах Волхова и Днепра, обеспечило княжеской династии на Руси, несмотря на чужеродное происхождение, ее первенствующее место и спасло от столкновений с «лучшими мужами» земли Русской, которое могло бы оказаться гибельным для варяжских викингов. Можно было справиться с Вадимом Храбрым, но покорить и подчинить норманским законам и государственности, привив скандинавские язык, культуру, обычаи и религию всему бесчисленному «людью» Руси, всем «лучшим мужам», «светлым» и «великим князьям» и боярам, было невозможно. И если в первой половине X в. князья еще мирятся с необходимостью содержать многочисленные норманские дружины, откупаясь от них полюдьем и не давая им возможности укрепиться на Руси, если еще сидят по городам Руси варяжские конунги, ставшие летописными князьями, если в самом Киеве князь окружен скандинавами, хотя и отходящими все более и более на второй план, если, наконец, еще есть могущественные воеводы, вроде Свенельда (Sveinaldr), получившие дань (быть может, полюдье?) с населения огромных территорий, то во второй половине X в., как это мы увидим далее, благодаря тесной связи князей с их русским и русифицированным окружением, благодаря поддержке всех «лучших мужей» Руси им удается ликвидировать варяжские и племенные княжения, поставить всюду своих «мужей» и, оставив обрусевших варягов в составе своих дружин, новые потоки скандинавской вольницы направлять на службу в Византию, а затем и вовсе положить конец норманским волнам.