Читаем Образование древнерусского государства полностью

Под своей властью Игорь объединяет это пестрое и многоязычное «княжье». Члены его семьи, быть может, сидели по городам и землям, правя от имени «великого князя Рускаго», а может быть, как предполагал А.Е. Пресняков, сидели гнездом в Киеве «на одном хлебе», имея свои «уделы»[525]. Так, уделом Ольги был Вышгород. «Бе бо Вышегород град Вользин». Часть варяжских конунгов сидела на вполне самостоятельных престолах, быть может, лишь эпизодически выступая в роли союзников великого князя. Такими «светлыми» и «великими князьями» из варяжских викингов были Рогволод в Полоцке и, по-видимому, полулегендарный Туры в Турове. Другие варяги выступали в роли наместников великого князя в разных землях, о чем говорит Эймундова сага, имея в виду, правда, более поздние времена[526].

Но не они определяли собой внутреннюю государственную жизнь Руси. К этому времени сложилось уже местное управление, находившееся в руках русских, славянских элементов. Во многих местах еще оставались племенные княжения и племенные князьки, но на территории, вошедшей прочно в состав «империи Рюриковичей» (К. Маркс), уже существовало крепкое управление, созданное ославянившейся династией, тесно с ней связанное и распространившееся полосой по Днепру, Ловати, Ильменю, Волхову и Десне, по землям, составлявшим в подлинном смысле слова Киевское государство времен Игоря. Киевское государство середины X в. состояло из основного ядра, земель Киевской, Черниговской, Переяславской, древнейшего центра русской культуры и государственности, «Руси» в собственном смысле слова, «Руси» внутренней и, по терминологии Константина Багрянородного, «Руси внешней», земель древлян, дреговичей, кривичей, северян и других славянских племен, «крайцехь», которые платили Киеву дань, куда ходили собирать «полюдье».

Константин Багрянородный в IX главе своего сочинения «De Administrando Imperii», написанного в 952 г., вскоре после смерти Игоря, — так что Константин еще помнил, как Святослав, уже киевский князь, сидел еще в Новгороде, — рассказывает о сборе полюдья. С наступлением ноября князья

выходят со всеми Руссами из Киева и отправляются в полюдье («Πολύδια»), т. е. круговой объезд, и именно в славянские земли Вервианов, Другувитов, Кривичей, Северян и остальных славян, платящих дань Руссам. Прокармливаясь там в течение целой зимы, они в апреле месяце, когда растает лед на реке Днепре, снова возвращаются в Киев. Затем забирают свои однодеревки, как сказано выше (речь идет об описании пути русов по Днепру в Византию. — В.М.), снаряжаются и отправляются в Романию[527].

Полюдья как формы «примучивания» население собственно Руси, земель Киевской, Черниговской и Переяславской, не знало. Поэтому в языке киевской летописи оно отсутствует, сохраняясь лишь в диалектах населения «крайцев», отразившихся в летописях. Полюдье было повинностью населения, ложившейся на него помимо обычной дани.

Дань и полюдье в источниках разграничиваются. М.Д. Приселков высказал вполне убедительное предположение, что полюдье было формой расплаты «великого князя Руского» со своей наемной дружиной, состоявшей из варягов. Эти наемные дружины, «все Руссы», отправлялись с наступлением зимы в отведенные им земли. Здесь они «кормились» всю зиму, собирали известное количество товаров для предстоящего торга в Константинополе, причем население земли, отведенной данной дружине для полюдья, должно было еще и «повоз везти», т. е. доставлять все с него же собранное к пристаням на реках, где вся добыча «руссов» грузилась на однодеревки, которые потом, по весне, направлялись к Киеву. Сбор товаров (мехов, меда, воска и т. д.) и организация повоза возлагались «руссами» на местную знать, выступающую в следующем, XI в., под названием «старой», или «нарочитой, чади».

Договоры русских с греками 911 и 944 гг. говорят о сбыте полюдья в Константинополе дружинниками русского князя и самим князем. Каждый вожак отряда варяжских наемников выделял из состава своих воинов послов и купцов, которые торговали в Константинополе и часто подолгу проживали там, пользуясь известными льготами и привилегиями, предусмотренными договорами.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее