Во всей общественной жизни Руси происходили громадные сдвиги. Русь дофеодальная, Русь полупатриархальная-полуфеодальная быстро шла по пути развития классового, феодального общества. Процесс феодализации шел вширь и вглубь, охватывая все новые и новые территории, создавая на месте предфеодальных форм господства и подчинения крепостнические отношения, повитые еще древним рабством, пережитками первобытно-общинного строя, но своим быстрым развитием свидетельствующие о том, что Русь варварская уходит в прошлое и ее место занимает Русь феодальная, и недалек тот час, он наступит уже при сыновьях и внуках Владимира, когда прафеодальная дружинная знать Киевской земли превратится в феодальную верхушку времен «Русской Правды», а свободное, ограничивающееся уплатой дани (это была обязанность) и поставкой «воев» (это было право) князю «сельское людье» положит начало зависимым смердам и холопам, закупам и рядовичам, изгоям и наймитам, всей этой челяди, на эксплуатации труда которой основывают свое хозяйство князья, бояре и монастыри.
Усложнялась не только социальная структура древнерусского общества, усложнялись и политическая его жизнь, его государственное устройство.
Все это должно было привести к значительным сдвигам в области идеологии, а так как господствующей формой идеологии того времени была религия, то, следовательно, эти сдвиги должны были прежде всего вылиться в религиозную реформу. Религиозная реформа диктовалась также окончательным объединением Владимиром в единое государство всего «словянеск язык на Руси», а с ним вместе и тех неславянских восточно- и западнофинских и литовских племен (чудь, меря, весь, мурома, голядь и др.), которые органически слились с русскими и почти полностью русифицировались. На месте племенных богов и культов, на месте религиозной пестроты, стадиальной и племенной, должен был установиться единый пантеон богов, единый культ, который бы соответствовал тому объединению земель и племен, которого добилась светская власть Руси. Этот пантеон богов, этот единый культ должны были освятить перемены, происшедшие в социальной и политической жизни Древней Руси, освятить нарождающиеся феодальные порядки, новый государственный строй, перенести на небеса те формы общественной жизни, которые сложились на земле, и с небес благословить те порядки, которые создались на Руси. Позднее на сцену выступает и еще одна причина религиозной реформы, на этот раз обусловленная не столько изменениями внутренней жизни Руси, сколько ее деятельностью на международной арене. Речь идет о том, с кем пойдет Русь — с католическим Западом, с византийским православным Югом или с мусульманским Востоком. Русь, выйдя на просторы мировой истории, не могла уже оставаться языческой державой; она должна была примкнуть к одной из трех цивилизаций, к одному из трех центров тогдашнего цивилизованного мира, с которым она общалась все чаще и чаще и устанавливала все более и более тесные связи.
Робкие и нерешительные шаги Ольги и Ярополка сменились уверенной поступью Владимира — он выбрал путь, приведший к распространению на Руси христианства по восточному, греческому обряду, и этим самым предопределил своеобразные формы русской культуры и цивилизации и наметил пути ее исторического развития на много столетий вперед.
Таким образом, религиозная реформа как результат изменения идеологии всего древнерусского общества, и прежде всего его господствующей классовой верхушки, диктовалась причинами внутреннего и внешнего порядка. И не случайно, идя по пути религиозных реформ, Владимир, разрешая эту первую задачу — приспособление религии к новым формам общественной жизни, ищет и находит материал для своей преобразовательной деятельности в самой языческой среде Древней Руси, а принимаясь за разрешение второй, связанной с укреплением международного положения Руси, со включением ее в тот или иной очаг цивилизации Востока и Запада, становится на путь религиозного заимствования; и принятие Русью христианства, православия, как это мы увидим ниже, окажется связанным с крупными политическими событиями на мировой арене.
Поэтому религиозная реформа Владимира проходит два этапа.
Первый этап ее был не чем иным, как попыткой модернизации самой языческой религии, точнее, пестрых языческих верований, которым Владимир пытался придать стройность и ввести их в рамки, соответствующие укреплению и развитию классового общества, и только тогда, когда эта попытка показала всем «мужам» Владимира и самому князю в первую очередь свой паллиативный характер, когда появилась возможность (отнюдь не необходимость; последняя проявилась гораздо раньше) разрешить вторую задачу, наступил второй этап религиозной реформы Владимира — крещение Руси.
Почему же языческая религия не могла удовлетворить требованиям господствующей на Руси верхушки? Мы не можем даже попытаться исчерпать вопрос о язычестве Древней Руси. Восточнославянское язычество сложно и многообразно, и мы остановимся на нем лишь постольку, поскольку это требуется для нашей темы о религиозной реформе Владимира.