Образование государства

Судя по легенде, самые ужасные пытки не вызвали у него ни одного признания, ни одной жалобы. Но этот факт сомнителен. Алексей в своей переписке с Никоном как раз пользуется указаниями, сделанными Стенькой во время допроса, по поводу сношений атамана с бывшим патриархом. Легенда рассказывает, что свирепый разбойник продолжал высмеивать малодушие своего брата, который в руках палачей проявил меньше самообладания: «Какая ты баба! Мы хорошо пожили: теперь можно и немного пострадать…»

Эти слова совершенно во вкусе такой личности. Хорошо пожить было его главным стремлением.

Он даже не дрогнул, говорят, перед самой ужасной из пыток, имевшихся в то время в распоряжении мучителей: на бритый череп капали холодной водой. Когда ему обрили макушку, он начал даже шутить: «Ну вот, я был бедным невежественным крестьянином, а теперь обрит, как самый ученый из монахов!»

Шестого июня его привезли на Лобное место [называют и другое место казни – Болотную площадь], где в Москве происходили казни. Он выслушал, не моргнув, приговор, осуждавший его на четвертование, набожно повернулся к соседней церкви, четыре раза поклонился толпе, прося у нее прощения, и, совершенно спокойный, отдался в руки палачей. Положив его между двух досок, ему сначала отрубили правую руку выше кисти, потом левую ногу ниже колена, но он по-прежнему не испустил ни одного крика. Думали, что он умер. При виде ожидавшей его казни, Фрол вдруг обезумел и пробормотал: «Слово и дело» – это означало, что осужденный хочет сделать важные разоблачения, ради которых можно получить отсрочку, за которую потом дорого приходилось расплачиваться в пыточной камере. Вдруг среди окровавленных досок, где лежало неподвижное изуродованное тело Стеньки, раздались слова: «Молчи, собака!»

Казнь Степана Разина. Английская гравюра. XVII в.

Это были последние слова, произнесенные атаманом. Они не подтверждаются документами, но тогдашние казни знают много подобных случаев. Ни смерть, ни самые жестокие муки не могли сломить физической и моральной стойкости большего числа обреченных на казнь – то были люди, много повидавшие в суровой жизни или охваченные могучим религиозным чувством. А что касается Фрола, то ему, кажется, была действительно отсрочена казнь. Он будто бы указал склад важных бумаг или тайный клад, и хотя розыски по его указаниям остались бесплодными, но (мы не знаем, правда, как и почему) казнь была ему заменена пожизненным заключением.

По преданию, готовый принять смерть, Стенька составил поэму, сохранившуюся в устах народных певцов, где герой просит похоронить его на распутье трех дорог, ведущих к трем очагам земли русской: к Москве, Астрахани и Киеву. Сказочный атаман мог, конечно, быть по-своему поэтом, раз он вдохновил столько других поэтов. Во всей местности, служившей театром его действий, воспоминание о нем живет до сих пор.

10. Легенда о Стеньке

Берега Волги усеяны урочищами, с которыми до сих пор связано имя атамана. Так, один холм назван «столом Стеньки», так как на нем он пировал со своими товарищами; другой носит название «шапки Разина», так как, по легенде, он там оставил свою шапку. Одну пещеру считают местом тюрьмы для плененных им вельмож. На север и на юг от Царицына, на высоком берегу реки, ряд других холмов представляют собой ту особенность, что они отделены оврагами от твердой земли: весною они бывают наполнены водою. Возможно, что, следуя традиции, атаман избрал некоторые из этих высот для своих лагерей, если верить местным жителям, там еще недавно можно было видеть следы укреплений и рвов, выдолбленных в скале, и железные ворота при входе. Там, по поверьям, скрыты огромные сокровища, но, заколдованные, они никому не даются.

Утес Стеньки Разина на Волге

Эпопея Стеньки оставила также глубокий след между Доном и Волгою – борозду, по которой он волоком перетаскивал челноки, чтобы перебраться от одной реки до другой. В своих скитаниях, как и в успешных набегах, герой совсем не боялся царя, так как он не оскорбил его ничем, и, удовлетворившись установлением пошлины с судов, спускавшихся или поднимавшихся по Волге, он избавил от нее лишь царские суда, после того как получил царскую жалобу на это. К несчастью, астраханские и московские купцы, хитрые и бесчестные, стали провозить свой собственный груз под этим флагом, и атаман должен был отказаться делать различие между одними и другими. Но царь, получив об этом сведения, не высказал ровно никакого неудовольствия, и в течение многих лет Стенька беспрепятственно пользовался своею привилегией.