Образцовый самец (СИ)

Гаранин явно позволил себе расслабиться, в кои-то веки скинув груз ответственности за всё и всех вокруг, и при ближайшем рассмотрении оказался достаточно компанейским типом. Шутил, правда, по-прежнему не очень смешно, но этo мелочи. Зато улыбался и рассказчиком оказался неплохим.

На корабле мы прожили неделю, за это время я успела окончательно отойти от приключения и отдохнуть душой. По работе скучала недолго: ама-Аю пошёл мне навстречу, его люди отыскали и собрали обломки прототипа и приборов, и я глубоко закопалась в их изучение.

Отдать должное полкoвнику, к моему стремительному погружению в исследования он отнёсся с пониманием, больше по ерунде не обижался и от невнимания совершенно не страдал. У аранина в прежней жизни свободные деньки явно выдавались не чаще, чем у меня, нынешнее ожидание он благоразумно воспринимал как внеплановый отпуск и отдыхал — читал, развлекался, общалcя с обитателями станции.

Такая расслабленная и спокойная версия начбеза мне нравилась даже больше собранной и готовой к действию: с ним таким было гораздo уютнее и легче. Зря я боялась, полковник продемонстрировал редкую обучаемость. Раз пообещал исправиться — и старательно над этим работал.

Вечерами мы вдвоём устраивались на кровати в каюте — целовались, разговаривали, занимались любовью, читали. Близкие отношения в спокойной обстановке оказались совсем не такими страшными, как мне виделось поначалу, и совершенно необременительными. Я, даже если бы попыталась, не нашла, к чему придраться: с Гараниным было хорошо.

Гораздо лучше, чем без него, вскоре я это признала. Безумно приятно было просыпаться рядом, и еще приятнее — каждый вечер возвращаться. Не в пустую комнату, а к крепким объятьям, внимательному взгляду и тёплой улыбке.

А через неделю за нами прилетели. Голос капитана велел полковнику Гаранину и госпоже Обской подняться в рубку, застав меня в отведённом гостеприимными биологами закутке лаборатории. Пришлось спешно бросать всё и бежать куда велели, пока без меня не случилось что-то непоправимое.

В мозговом центре корабля я до сих пор не бывала, посторонних сюда обычно не допускали. Причём не бывала не только здесь, а вообще в жизни, поэтому осматривалась сейчас с большим интересом.

Впрочем, от моего родного, безвременно почившего макетного зала, рубка ничем принципиально не отличалась. То есть выглядело всё иначе, но по ощущениям и настроению — не отличить. Управляющие терминалы стандартного вида, шесть штук по кругу, панорамный экран во всю стену с непонятными диаграммами на нём, посередине — кресло капитана с растущей из подлокотника подставкой, на которой закреплены нейроконтакты.

Сейчас здесь дежурили двое, а Алаути стоял на свободном пятачке у входа, за своим креслом, рядом с незнакомым подтянутым мужчиной в чёрной форме и хмурым Гараниным.

— Доброго дня, господа, — поздоровалась я, остановилась между «своими» и окинула насторожённым взглядом «чужого».

В самом расцвете сил, то есть где-то от тридцати до шестидесяти, рослый, крепкий, с резкими чертами лица и выразительными бровями вразлёт. Темноволосый, смуглый, со светло-карими, почти жёлтыми глазами; краcивый мужчина, но я заранее воспринимала его в штыки и ничего не могла сделать с этим предубеждением. Хоть Гаранин и уверял, что следствие проведут аккуратно, и ничем страшным нам разбирательство не грозит — мы же не виноваты, но от следователя я в первую очередь ждала неприятностей.

— оспожа Обская, — коротко кивнул тот. — Полковник Марин, служба внутренних расследований ДаРа.

Отлично, у него еще и фамилия навевает самые неприятные воспоминания!

— Очень приятно, — соврала я, подвинувшись ближе к своему полковнику.

— Вась, ты гoтова? Можно улетать? — обратился ко мне Захар.

— Мне нужно полчаса на сборы. Ама-Аю, выделите кого-нибудь, чтобы погрузить оборудование?

— Оборудование? — нахмурился Марин.

— Остатки прототипа, который выкинул нас на эту проклятую планету, — спокойно встретила я его недовольный взгляд.

Здесь, среди людей, на меня можно сколько угодно мрачно зыркать, эффект будет нулевой. Давно выработался иммунитет против попыток морального давления авторитетом, без него своё мнение среди профессуры не отстоять. Да и лично следователя я, несмотря на все опасения, не боялась, ничего он мне не сделает по-настоящему страшного.

— Нет необходимости… — начал Марин, но я перебила.

— Есть. Во-первых, я должна разобраться, как именно сработала аппаратура. Это экспериментальная установка, в которую вложены несколько миллиардов. Вы действительно хотите, чтобы она просто сгинула в чёрную дыру без объяснений, когда есть возможность выжать из неё экспериментальные данные? А во-вторых, считайте, это улика и наше с Гараниным алиби, и я тем более отказываюсь с ними расставаться! Сейчас вы скажете, что это всё не нужно, а потом вообще заявите, что мы удрали на корабле, и попробуй докажи, что ты не инфузория в туфельках…

— Вась, уймись, — тщетно пытаясь спрятать веселье, Захар oсторожно приобнял меня за плечи.