Образцовый самец (СИ)

Окажись тут кто-то из моих, можно было бы обсудить происшествие, построить теории. Но я догадывалась, что на это ответит полковник: или что мне виднее, моя установка, или что нет смысла гадать, всё равно никаких данных. И планету эту тоже толком не обсудишь, мы о ней ничего не знаем. И опять, как ни обидно, будет прав.

А впрочем…

— Захар, а у тебя в броне есть какие-то полезные приборы? — Я снова догнала мужчину и зашагала рядом, чтобы не разговаривать с его затылком. — Откуда ты знаешь, что воздух тут пригоден для дыхания, а воду можно пить?

— Своевременный вопрос, — усмехнулся полковник.

— Ну, лучше поздно, чем никогда. — Я твёрдо намеревалась следовать своему решению и не ввязываться в глупые споры, поэтому ответила спокойно и уклончиво. Пока он на не кричит, я точно способна держать себя в руках, как бы ни хотелось ответить колкостью. Проверено.

— Есть, — кивнул мужчина. — Это стандартный комплект, он при необходимости выполняет функции лёгкого скафандра в вакууме и при высадке в не очень агрессивные среды. Тут и радиацию есть чем померить, и микробов, и обеззаразить тоже.

— А террористы в таких же были? Мне не показалось?

— У них следующая модель. Но контора та же. Их вообще по Союзу и за пределами как пыли, удачная получилась.

— А почему вам новые не выдали? — полюбопытствовала я. За службу безопасности станции стало немного обидно.

— А зачем? — он пожал плечами. — Да там уже лет двадцать отличие только в дизайне и свистоперделках разных, которые на работоспособность не влияют.

— И она не тяжёлая? Или там какие-то усилители есть?

— Ну ты бы, пожалуй, далеко не ушла, — Гаранин окинул меня скептическим взглядом. — С другoй стороны, детских размеров у неё в принципе не бывает.

— А если в килограммах?

— В половину тебя, — не изменил он собственной манере. — Около двадцатки.

— Слушай, скажи честно, зачем ты меня дразнишь? — спросила я со вздохом. — Ну ведь намеренно же. Взрослый мужик, а ведёшь себя как малолетний хулиган, который не знает, как девочке симпатию выразить.

Захар покосился с насмешливой полуулыбкой, неопределённо повёл плечами.

— Ты забавная, — наконец решил полковник. — На воробья похожа. Сердитый воробей — это весело.

— Прекрасно. Единственный человек в округе на многие миллиарды световых лет не может придумать ничего умнее, кроме как веселиться за мой счёт!

— А почему нет? — Мужчина вновь пожал плечами, и я подумала, что разговор на этом опять окончен. Но полковник неожиданно продолжил, очень спокойно и серьёзно: — Когда сердишься или смеёшься — не до лишних мыслей и не до паники. Ты держишься хорошо, но не верю я, что не сорвёшься. Это пока еще не дошло, в какой мы заднице.

— Да уж дошло, — поморщилась я. — Давай ты лучше будешь считать меня шизоидом, чем вот это всё, ладно? Раз уж мы с тобой обречены на совместные скитания, вероятно, до конца жизни, не хочется ругаться, а я тебя такими темпами скоро ненавидеть начну.

— Считать могу кем угодно, на возможности истерики это не скажется.

— Скажется, потому что это близко к истине. Я по жизни немного эмоционально заторможенная и очень рациональная, — пояснила терпеливо. — И муж со мной из-за этого развёлся, и после я предпочитала в долгие отношения не вступать. С любовниками проще, им внимание за пределами постели не нужно.

— А зачем он тогда женился вообще?

— Да я откуда знаю? Наверное, думал, что ради мужа брошу работу и перестану там дневать и ночевать. Это вы только на словах грозные и хочется вам такую жену, которая не мешается под ногами. А по факту нужна та, которая окружит заботой и сопли подтирать… Стоп, нет, я несправедлива. Такая нужна была Антону, с другими я уже не проверяла.

— А ты зачем замуж пошла?

— Молодая была, глупая, влюбилась. Надеялась, что не придётся выбирать.

Гаранин покосился с каким-то очень странным выражением в глазах, малость стеклянным, задумчиво кивнул.

— Вась, а лет-то тебе сколько?

— Сорок шесть, — призналась честно.

Полковник запнулся буквально на ровном месте. Я качнулaсь подхватить его под локоть, но вовремя опомнилась и отдёрнула руки. Ну да, удержу я его, как же! Тoлько сверху прилечу, если отцепиться не успею.

И правильно не полезла, мужчина и так устоял.

— Серьёзно? Я думал, лет двадцать…

— Мелкая собака до cтарoсти щенок, — улыбнулась ему. — Но вообще-то я начальник лаборатории.

— Извини, — после кoроткой паузы хмыкнул Гаранин. — Это кое-что объясняет. Мне, выходит, еще и с попутчиком повезло.

— Мне тоже, — кивнула, подтверждая перемирие. — Ты… извини, что мы там, на станции, не слушались. Всегда сложно поверить, что подобное действительно может случиться.

— Да ладно, с вас какой спрос, гражданские! — великодушно простил полковник. — Начальника вашего, вот его точно прибить хотелось. Идиот. Военный вроде, должен понимать! Да хрен там. А с таким его отношением глупо ожидать сознательности от остальных.

— Не трогай Баева, — нахмурилась я. — Он золотой человек, умница, вся станция на нём держалась!

— сли бы у него звания не было, с него и спроса никакого. Надел погоны — обязан соответствовать, — отрезал чёрный полковник.