Образы Италии

С чувством настоящего художественного открытия выходишь из Санта-Мария делла Верита. В Витербо нечего больше искать других живописцев, и остается только закончить день прогулкой на виллу Ланте. Отличная белая дорога ведет к соседнему с виллой городку Баньяйя. По пути встречается большая церковь, Мадонна делла Кверчия, с порталом раннего Ренессанса, тимпанами делла Роббиа, потолком в кессонах и двумя киостро, из которых второй украшен чудесным фонтаном. На фронтоне этой церкви великолепный герб делла Ровере точно говорит, как и самое имя храма, о густых лесах, покрывающих горы вокруг Витербо. К этим лесам непосредственно примыкает вечная зелень виллы Ланте. В лучшую, может быть, пору римской виллы, — между традициями высокого Возрождения и расцветом барокко, — строилась эта вилла. Сооружение ее было начато фамилией дель Монте, семьей папы Юлия III, любившего больше всех архитекторов Виньолу. И Виньола, по всей вероятности, создал план этой виллы, еще более богатый живописными чертами, чем его план виллы папы Юлия. Главную роскошь виллы Ланте составляет вода. Она может поспорить за первенство в этом отношении с самой виллой д’Эстэ. Растительность играет здесь второстепенную роль. Все в замысле архитектора, даже расположение жилищ, подчинено фонтанам. С верхнего уровня вода бежит по длинному желобу, края которого изображают цепи. Она падает далее несколькими уступами в полукруглый бассейн. Лестницы, украшенные вазами, и площадки, огражденные балюстрадами, сопровождают ее течение. На среднем уровне разбит строгий правильный сад, в котором симметрично поставлены два совершенно одинаковых павильона, служащие жилыми домами. Их разделяет новый фонтан — водяной шкаф, извергающий воду бесчисленными тонкими струйками. Нижний уровень почти весь занят огромным квадратным бассейном, среди которого поднимается над сложными балюстрадами главный фонтан виллы Ланте — фонтан четырех бронзовых «мавров», совместным усилием поднявших высоко герб дель Монте.

Быть может, вилла д’Эстэ богаче растительностью, необыкновеннее большим падением уровней. Но едва ли многое на той вилле может сравниться с красотой декоративной скульптуры на вилле Ланте. Стройность бронзовых «мавров» достойна стройности созданий Джованни Болонья. Балюстрады, статуи, вазы, маски, рельефы, разнообразные гербы сменявшихся владельцев — все исполнено здесь с отчетливостью и тщательностью, более свойственной деталям Возрождения, чем деталям барокко.

Напротив того, картинность и блеск общего впечатления уже говорят как будто о близости XVII века. Но сколько в точности мотивов Возрождения и сколько черт барокко смешано в этом создании различных архитекторов и разных хозяев — не хочется разбирать, до того оно кажется едино-живым и цельным. Нигде не чудится так явление римского единства в мгновенном его торжестве над противоречиями римских искусств и разделениями римской истории, как на виллах Лациума. Дух Рима тонко круглит здесь бок каменной вазы, заставляет нежно шуметь воды фонтанов, раскидывает венцы пиний, питает стволы лавров, острит их твердые листья. На таких виллах, как вилла Ланте, чудесное существование Рима становится непреложной верой всей жизни.

Неаполь и Сицилия

Жизнь в Неаполе

Едва ли следует искать в Неаполе впечатлений искусства и истории, похожих на те, которые встречают путешественника в городах верхней и средней Италии. Неаполь далеко не беден искусством, — в здешнем музее собраны и в образцовом порядке расположены неисчислимые сокровища, добытые при раскопках Геркуланума и Помпеи. Только здесь и можно получить представление о драгоценной и редкой красоте античных бронз — еще более драгоценной и редкой от покрывающей их синей и зеленой патины времени. Есть много замечательного и в картинной галерее, занимающей верхний этаж. Там находится удивительный тициановский портрет папы Павла III с племянниками и рядом с ним грандиозный портрет Климента VII работы Себастьяно дель Пьомбо, и предвещающий Веласкеса строгий женский портрет Бассано. Немало любопытного можно видеть и в иных неаполитанских церквах. Интереснейший цикл фресок «Семь таинств» написан на сводах церкви Инкороната каким-то близким последователем Симоне Мартини. Стенная живопись в Санта-Мария Донна Реджина дает, быть может, случай заглянуть в творчество таинственного предшественника Джотто, Пьетро Каваллини. В Санта-Кьяра и в Сан-Джованни а Карбонаро гробницы анжуйских и венгерских королей, изваянные тосканскими скульпторами треченто, образуют единственный в своем роде дикий и торжественный ансамбль.