Образы России

В этом же монастыре завершилась не только трагедия Соломонии. Примеру отца последовал и сам Иван Грозный, повелевший заточить сюда свою жену, Анну Колотовскую. В 1622 году в монастыре умерла злосчастная Ксения Борисовна Годунова (погребенная в подмосковной Троице-Сергиевской лавре). В 1698 году судьбу своих предшественниц разделила жена Петра I Евдокия Лопухина.

Собор Покровского монастыря служил и молельней и некрополем для многих знатных затворниц.

Сам внешний вид Покровского собора и внутренняя отделка вполне отвечают его назначению — служить духовной тюрьмой и мавзолеем! «Он облагорожен и одухотворен женским страданием», — сказал о нем один французский гость. Собор величав, спокоен и строг, очень скупо отделан и вовсе лишен росписей. Пол в нем был вымощен черной керамикой, голые стены дышали на затворниц беспощадным холодом. У каждой инокини было здесь свое, строго установленное место и своя «печура» («пещера»), стенная ниша для молитвенных принадлежностей.

Возвращаясь в город, мы еще успеем перед отъездом бросить с моста взгляд на церковь Козьмы и Демьяна.

Этот маленький храм с его типично суздальской колоколенкой глядится в тихую и мелкую воду Каменки вот уже около двух с половиной столетий, а кажется он даже еще старше и архаичнее. И когда вы смотрите на его отражение в воде среди кувшинок и остролистой береговой травы, в сердце вам закрадывается щемящая грусть. То ли вид этой церкви над обрывом вызывает мысль о ее неизбежной обреченности оползню, то ли вы просто услыхали нетерпеливый гудок вашего автобуса. Пора прощаться с Суздалем, а это всегда грустно. Город-музей остается в памяти каким-то почти неправдоподобным, как сновидение.

Расставаясь с ним, всегда испытываешь каким-то уголком сердца тайный страх, чтобы, подобно древнему Китежу, и этот город не исчез из глаз, не погрузился в зачарованные воды Светлояра-озера!

Златоглавый Владимир

Когда на Руси еще не знали слова «Москва», Владимир был уже внушительным городом-крепостью Ростово-Суздальской земли.

Еще раньше, задолго до сооружения этой крепости, возник среди девственных лесов над Клязьмой безыменный русский поселок. Предполагается, что на ничейных землях осели предприимчивые ремесленные и торговые люди, покинувшие старые боярские города Залесья — Суздаль и Ростов. К началу XI века поселок уже разросся. В конце века воинственный черниговский князь Олег, тот самый, что, по выражению «Слова о полку Игореве», мечом крамолу ковал, завладел Муромом и заручился поддержкой рязанских и муромских бояр, давно мечтавших пограбить ростово-суздальских князей.

И вот во главе большой рати Олег вторгся в северные наследственные владения Владимира Мономаха, опустошил и Суздаль и Ростов, сжег множество деревень и сел. Это, собственно, и была первая большая феодальная война на Руси, когда по русской земле

…редко оратаи кликали,
но часто вóроны каркали,
трупы деля меж собой.

Каркали вóроны и над клязьминской поймой, где немало полегло княжеских дружинников и боярских ратников.

В те тяжелые годы князь Владимир Мономах смог сполна оценить оборонное значение высокой гряды холмов над Клязьмой. Это был естественный рубеж, будто созданный самой природой для прикрытия Суздаля с юго-востока, со стороны Рязани и Мурома. Тогда-то безыменный поселок и получил княжеское имя Владимир.

Тысячи дубов-великанов, вековых елей и сосен пали под топорами горододельцев. Землекопы приспособили глубокие природные овраги для системы рвов, земляные валы опоясали средний холм. По гребню вала выросла рубленая стена, а из-за нее поднялась глава первого владимирского храма — церкви Спаса, рядом с княжеским теремом. Работы велись с конца XI века, а к 1108 году летописец засвидетельствовал, что крепость и храм готовы. Этот год и принято считать годом рождения города Владимира.

Сын Мономаха, Юрий Долгорукий, окончивший свои многотрудные дни в далеком Киеве, основал в Ростово-Суздальской вотчине много укрепленных городов — Переславль-Залесский, Юрьев-Польский (от слова «ополье»), Дмитров, Звенигород. Он же усилил кучковскую крепостцу Москву (постройкой ее, кстати, непосредственно руководил сын Долгорукого, князь Андрей Юрьевич, впоследствии прозванный Боголюбским).

В разросшийся уже многолюдный город Владимир, под защиту его стен и воинов, успели перебраться сотни иногородних жителей, в том числе и немало киевлян, измученных в родном крае непрестанными усобицами, поборами и произволом. Новый град, хотя и далеко отстоял от «матери градов русских», все же напоминал киевлянам их родные места. Подобно Киеву, Владимир занимал прибрежные кручи. Высокая гора с крепостью получила название Печернего города, а киевские названия рек — Почайна, Ирпень, Лыбедь были перенесены на здешние притоки Клязьмы.

Став киевским великим князем, Юрий Долгорукий послал Андрея в Вышгород, намереваясь завещать сыну киевский стол. Но Андрей ослушался. Вопреки планам отца, разгневав его, Андрей покинул Вышгород и самовольно, в 1155 году, вернулся на север.