Обречён любить тебя (СИ)

— Ты там помер уже? Вы уехали из села? — услышал он голос Марка, несколько раз моргая и пытаясь прогнать цветные круги перед глазами.

— Почти, — с трудом ответил Татошка, переключаясь на ручное управление и прижимая ладонь к сканеру. — Через сколько, говоришь, перезагрузятся беспилотники после выброса энергии? — как бы невзначай спросил он, трогаясь с места и выезжая со стоянки.

— Смотря какая модель, — фыркнул Тасманов. — Я тебе военный спец, что ли? Посмотри в поисковике, там должна… А к чему вопрос? — вдруг с подозрением уточнил Марк, переключая звонок на видеоизображение. Очертания салона заставили его вглядеться получше в экран.

— Мне хана, — буркнул Антон. — Угнал «Хаммер», еду черт-те куда. Давай, мне нужны твои гениальные шутки, они поддерживают во мне дух настоящего героя!

— Ты олень, а не герой.

— Слабовато, бей сильнее.

— Я слишком прекрасен, чтобы сидеть в международной тюрьме за соучастие в военном преступлении, — вздохнул Тасманов. — У меня еще даже не родилась красивые дети.

— Марк, ты ненавидишь детей, — скептически отозвался Татошка, понемногу расслабляясь. Фары осветили блокпост впереди. На одном из столбов мигнул датчик, фиксируя передвижение военного грузовика.

Выездом через главный блокпост подполковника не обмануть, но вот кража «Хаммера» явно взбудоражила бы всех. А значит, Антону нужно лишь тянуть время, дабы его не поймали слишком быстро.

— Тебя я тоже ненавижу, но уже посылаю сигнал SOS твоему отцу, — пробормотал Тасманов. — Скажи, в вашей семье априори парни рождаются без мозгов? Нельзя же так пренебрегать наличием извилин в голове человека, Тони. Ладно Лиса, его в детстве с люлечки уронили. Ты-то в кого такой?

— Нет, вот чувствую, похорошело сразу. Процент яда в крови превысил норму, — саркастично улыбнулся Антон, облизнув пересохшие губы, и коротко приказал:

— Герундий, скорость на максимум.

— Принято, Павел Александрович, — ответил компьютер.

— Это ты правильно, — цокнул языком Марк, и изображение дернулось. — Когда нагонят военные, тебя можно будет официально хоронить.

Внутри все похолодело, и Антон непроизвольно взглянул на камеру заднего вида, но пока там высвечивалась на экран только пустая дорога да чистое небо. Хотя кто знал, военные дроны и беспилотники обладали технологий «стелс», вдруг камера их просто не могла уловить?

— Наташа там? — вдруг спросил он, ни на что не надеясь.

Негромкий шум, затем мелькнули стены кабинета Тасманова, когда тот переместился и показал сгорбившуюся у монобука Наталью, удивленно смотрящую в экран.

— Антон? — удивленно вскинула она брови, и второй раз за ночь собственное имя показалось Татошке необычайно инородным.

— Излагай, — протянул Тасманов. — Пока твой папан носорогом мчится сюда, хочу услышать еще одну тупую идею из твоего рта. Давай, удиви дядечку Марка.

— Наташа, как насчет того, чтобы взломать систему управления военными беспилотниками и дронами? — спросил Антон, затем уточнил: — Ненадолго. Просто чтобы у меня было время.

Степанова открыла рот, а Марк довольно хрюкнул:

— Давай, Наташа. Урони все!

Глава 28. Первое правило войны — никаких правил

Однообразный пейзаж за окном пролетал для Антона совершенно незаметно, пока автомобиль гнал по асфальтированной дороге, скрываясь от преследования. Ни сияющие бриллианты звезд на темном покрывале неба, ни постоянно мигающие датчики, передающие погодные условия с космического спутника, не могли отвлечь Канарейкина от раздумий о собственной судьбе.

Он, конечно, законов Эфиопии не знал, однако полагал, что по голове его не погладят. За кражу военной техники, испорченных научных дронов и попытку взлома можно заработать приличный срок даже в России. А то и вовсе попасть под смертную казнь, если таковая еще существовала в Африке. Долго скрываться от солдат у Татошки бы точно не получилось: каждый автомобиль оснащали специальными отслеживающими чипами. Хоть Наташа успела немного сбить передатчики со следа, через некоторое время связь должны были восстановить.

И это все не считая беспилотников на хвосте и небольшой отряд под руководством разъяренного подполковника Менгисту.

Нашлось время обдумать свое прошлое, настоящее и возможное будущее. Если последнее уже представлялось в красивую, ржавую решетку какого-нибудь зиндана, то первые два Татошка с легкостью мог охарактеризовать без прикрас — упущение.

Почему так? Всегда казалось, что Канарейкин занят делом. Девчонки, клубы, легкая травка, гонки, учеба — стандартный набор избалованного ребенка из богатой семьи, не знающего ценности деньгам. Разбив машину, Антон неизменно получал новую в подарок. Тратил лимит на счету, затем получал сверх оговоренной суммы для покрытия расходов.

Отец никогда не отказывал. Вообще. Ни разу. А стоило бы перекрыть нерадивому балбесу кислород еще лет в девятнадцать, возможно, сейчас Татошка не чувствовал себя загнанным в ловушку обстоятельств. Или продолжал красить стены школ для нищих, дабы отработать очередную глупую выходку.

— Ты там живой?