Обречен на победу

То, что и Серов имени подозреваемого не назвал, и смешило Гурова, и умиляло. Провинция, святая простота. Случись такое в Москве, конечно, никто бы не радовался, но и на цыпочках не ходил, и имя чемпиона не замалчивал.

Гуров знал, чего ждет подполковник, решил пойти навстречу, уже начал фразу:

– Зачем сразу в прокуратуру? – В этот момент Гуров неожиданно понял, что сутки назад Серов предвидел ситуацию. Так вот почему Гурова упросили остаться.

Серов, словно услышав мысли собеседника, кивнул:

– Ты не сердись, майор. Ты для нас чужой, тем более из Москвы, тебе все можно. Мне не прикажут и не намекнут, однако осудят. Там ведь копать и копать, я лично в виновность Паши не верю. Однако служба. – Серов теребил лацкан пиджака, смотрел вопросительно.

– Выясните, когда и где завтра у Астахова тренировка. Утром позвоните, машину не надо.

– Спасибо, Лев Иванович. С Москвой будешь разговаривать, не плати. Номер и все расходы за наш счет.

Гуров не выдержал и рассмеялся, глядя в светлые наивные глаза Серова, кивнул.

– Спокойной ночи, Борис Петрович. – Попытался разгладить подполковнику лацкан пиджака, но тот был скомкан крепко.

За последние годы Гуров, конечно, повзрослел, и его часто величали Львом Ивановичем, и опыта поднабрался и мастерства, а осталось в нем много и мальчишеского. Серьезный взрослый человек станет пахать на чужом участке? Нет. Романтик он, Гуров.

Номер был действительно «люкс» – двухкомнатный, с тяжелой солидной мебелью, мягкими паласами. На столе на тарелочке яйца, помидоры, хлеб. В холодильнике минеральная вода. Гуров только вошел, в дверь постучали, приоткрыли чуть.

– Чай? Может, молочка вскипятить? – Голос женский, участливый.

Гуров широко шагнул и распахнул дверь.

– Добрый вечер… – Он поклонился невысокой полноватой дежурной. – Молоко, пожалуйста!

– С пеночкой? – Женщина разглядывала Гурова участливо, словно больного.

– С пеночкой! Обязательно с пеночкой!

– Моментик, моментик.

Это чужеродное для простой русской женщины слово доконало Гурова окончательно.

«Ах ты бархатный, ты мой ласковый, – смеясь, рассуждал он, снимая с яйца легко отделявшуюся скорлупу. – И что же ты, интересно, наговорил? И соль не забыли. И молоко случайно или ты Борю Ткаченко успел опросить? Я ведь Боре про молоко говорил».

Гуров поужинал, заказал разговор с Москвой, из огромной обливной кружки осторожно прихлебывал молоко.

Чуть больше суток назад он в другом номере этой же гостиницы один на один с собой пил пиво. Что такое в человеческой жизни сутки? Допустим, семьдесят лет умножить на триста шестьдесят пять… Лева начал пальцем выводить на скатерти цифры, запутался. Времени в сутках двадцать четыре часа. В них может быть много жизни и мало жизни. Часы можно подсчитать, жизнь нельзя.

Философствования Левы прервал телефонный звонок.

– Алло! Это вы, майор? – Голос Риты звучал отчетливо и близко. – Надеюсь, вы разговариваете со мной стоя?

– Здравия желаю! – Гуров действительно встал.

– Здравствуйте… Вольно. Я, знаете ли, теперь разговариваю только с генералами. Сначала мне звонил генерал Турилин, потом генерал Гуров.

– Рита, дорогая, понимаешь…

– Понимаю! – Рита рассмеялась. – Не перебивай старших. Ты должен мне сказать, что неотложные дела задерживают тебя на два-три дня. Я тебе должна ответить, что понимаю, но мне надоело, и я завтра иду в театр с Альфредом.

– Почему с Альфредом? – Гуров растерялся.

– Ни фантазии, ни юмора. – Рита деланно вздохнула. – Как тебя держат в этой конторе? Если невеста положительного героя – стервочка, то и соперник у него Альфред или Вольдемар.

– Понял. – Гуров сел, заулыбался. – А если не стервочка?

– Тогда она говорит, что любит его и будет ждать, пока он не достроит гидростанцию, не перекопает всю руду, не переловит всех проходимцев. Какая у вас погода, майор?

Лева никак не мог привыкнуть к поворотам на сто восемьдесят градусов.

– Погода? – Он привстал, хотел посмотреть в окно, но там была застекленная ночь. – Лето, – не очень уверенно сказал он.

– Не лгите, майор, – голос Риты изменился, стал серьезным. – Слушай, Лева, ты в порядке? Хочешь, я завтра прилечу?

– Хочу, – ответил Гуров. – Но ты не прилетай.

– Буду мешать?

– Конечно. Я же люблю тебя.

– Майор! – Рита засмеялась. – Ты в полном порядке! А то ты своей реакцией на вопрос о погоде напугал меня. Я на расстоянии забываю, что ты элементарно глуп.

– Глуп, туп, – радостно согласился Лева. – Я здесь не задержусь. Пробуду дня три-четыре.

– Ты пробудешь сколько потребуется, – перебила Рита. – Я не в восторге, но Альфреду звонить не собираюсь. Когда идем к Вечному огню, майор?

– Болтушка. Целую тебя. Завтра позвоню.

– Майор! – быстро сказала Рита. – Я должна первой положить трубку. Жди. Целую. Все.

Гуров подождал частых гудков, положил трубку и подумал, что о счастье на долгие годы загадывать трудно, но скучать с Ритой он не будет никогда.