Обречен на смерть

— Хотите сказать, вы не могли этого допустить? Не могли остаться в стороне, когда невиновного судят за убийство?

— Да. Так и было.

— И вы подали заявление. Несмотря на то что мистер О’Дрисколл и мистер Кэш — ваши друзья, а мистер Колливер — человек, с которым вы едва знакомы?

— Да. Какая разница, друзья или нет? Я не собирался смотреть, как Колливер сядет в тюрьму за то, че сделали эти сволочи.

— Вы уверены, что Колливер вам не друг, мистер Прайс? — На лицо Коула вернулась улыбка. — Что он на самом деле не ваш ближайший друг, а мистер О’Дрисколл с мистером Кэшем не просто знакомые?

— Да.

По тому, как держался Прайс, Майкл понял, что тот ожидал таких вопросов. И подготовился к ним. Его возмущение было отрепетировано.

— Так, блин, и знал, что вы это скажете, — продолжал Прайс. — Брехня все это. Колливер мне не кореш. Никогда им не был. Никогда не будет. Они были моими друзьями, — Прайс указал на скамью подсудимых. — Пока я не понял, какие они психи.

— Хорошо, — невозмутимо ответил Коул. — Вернемся к этому через минуту. А пока давайте задержимся на переломе в ваших чувствах.

— Че?

— На том, что заставило вас преодолеть свой страх. На аресте Терри Колливера за преступление, которое, как вы знали, он не совершал.

— И что с ним не так?

— Ну вы сказали, что его арест заставил вас передумать. Пойти в полицию.

— Да.

— Его арестовали 29 декабря, верно?

— Да.

— И вы услышали об этом вскоре после того?

— Кто сказал?

— Вы, мистер Прайс. Если можно так выразиться. Припоминаете? Согласно моим записям, вы сказали: «Это было во всех гребаных новостях. Все об этом слышали. По крайней мере, у меня на районе». Ваши слова, не так ли?

Ответа не последовало.

— Если желаете, можем прослушать запись ваших показаний, мистер Прайс.

— Да, я так сказал, — прошипел Прайс, в котором снова забурлил гнев. Только угроза Левитта отправить его за решетку не давала ему выйти из себя.

— А значит, через десять дней после убийства об этом все еще должны были говорить в новостях. Тем более арестовали вашего знакомого, хотя вы и утверждаете, что это шапочное знакомство. Верно?

— Да.

— А значит, вы знали об аресте Терри Колливера за два месяца до того, как подали заявление.

— И что?

— А то, что я хотел бы знать, почему вы так долго откладывали. Арест Колливера заставил вас преодолеть страх, мистер Прайс. Открыться. Начать сотрудничать с полицией. Так вы нам сказали. Но если мы посмотрим на хронологию событий, то увидим, что потребовалось два месяца, чтобы информация о его аресте произвела на вас этот удивительный эффект. Почему, мистер Прайс? Почему так долго?

Прайс, не отвечая, прожег Коула взглядом. Коул встретил взгляд и выдержал его. Спектакль для присяжных, Майкл знал это.

— Присяжные сделают выводы из того, что вы не смогли ответить на вопрос, — начал Коул. — У меня осталась всего одна тема, которую я хотел бы с вами обсудить. Мы коснулись ее минуту назад.

— Да? Давайте, че уж.

— Терпение, мистер Прайс. Сейчас мы подойдем к моему вопросу.

Коул снова улыбнулся. Прайс должен был уже заучить, что означает эта улыбка. Что на подходе еще один коварный вопрос.

— Вы сказали, что никогда особенно не дружили с Терри Колливером.

— Точно.

— Но вы знали, что с декабря прошлого года до начала марта этого Терри Колливер находился в тюрьме Уормвуд-Скрабс на западе Лондона? По обвинению в убийстве братьев Голлоуэй.

— Да, я знал. Все это знали. Все это знали. — Прайс казался более расслабленным теперь, когда они вернулись к Колливеру, к вопросам о котором он явно подготовился. — Но это не делает нас корешами. Как я уже сказал, убийство было во всех новостях.

— Да, так и было, мистер Прайс. Так и было. Теперь скажите, вы когда-либо навещали мистера Колливера в тюрьме?

— Нет, — быстро и уверенно ответил Прайс. — Никогда. Зачем мне это?

«Бедняга верит, что он на твердой почве, — подумал Майкл. — Как же он ошибается».

— Вообще-то не вы задаете здесь вопросы, мистер Прайс, но раз уж вы спросили, я вам отвечу. Я предполагаю, что если бы вы его навещали, то для того, чтобы обсудить с ним ваше свидетельское заявление. Обсудить, какую ложь вам нужно сказать, чтобы вытащить друга из передряги.

Эпстейн вскочил, не успел Коул договорить.

— Ваша честь, мистер Коул знает, что такой комментарий совершенно неприемлем. Он не может выдвигать мотив для посещения, не предполагая, что оно имело место в действительности. Я протестую…

— Я прошу прощения, — перебил Коул. — Я выражу свою мысль иначе. Так, чтобы мистер Эпстейн не нашел ничего предосудительного.

Майкл заметил взгляд, брошенный Коулом на присяжных. Он производил впечатление проказника, которого только что застукали, на что Коул и рассчитывал. И, судя по заговорщическим улыбкам, присяжные были на его стороне.

Коул повернулся обратно к месту для дачи свидетельских показаний.

— Итак, мистер Прайс. Вы не навещали Терри Колливера в тюрьме. Правильно?

— Правильно. — Голос Прайса зазвучал увереннее. — Проверьте гребаный журнал посещений.