Обреченная

Наверное, надо было спросить о сущности, о его способностях и прочее. Но мне в этот момент было всё равно. Главное, что Димка жив, здоров и мы вместе. И теперь никто и никогда не разлучит нас. А всё остальное лишь следствие. Седой, Энджи, Ирис, Костров — и все остальные, казались расплывчатыми пятнами на общем фоне нашего с Фениксом вселенского счастья.

Ведь гораздо важнее, просто лежать на узкой кроватке в Храме, прижимаясь к тёплому боку любимого мужчины, вдыхать аромат его тела и вслушиваться в дыхание, что мягко щекочет волоски на виске. Чувствовать его сильную ладонь на собственном плече и тихо радоваться каждой секунде, проведённой вместе.

Я никогда не верила, что смогу быть когда-нибудь счастлива. Что смогу не только полюбить, но и быть любимой. Чисто, искренне, по-настоящему.

И не столько из-за моей революционной деятельности. Быть светлой Ведьмой сложно. Очень мало кто из Колдунов решится на Брак, рискуя потерять магию и силу. А Дима решился. Я никогда не требовала от него доказательств любви, а теперь это уже просто не имело смысла. Какие нужны доказательства, когда мы с ним теперь единое целое.

— Насть, — шепнул Димка и я почувствовала, как он нежно коснулся губами виска, после чего смешно потёрся носом об него.

— М-м-м? — прошептала в ответ, жмурясь от счастья.

— Я тебе говорил, как сильно я тебя люблю?

Тихо, почти беззвучно рассмеялась и, подняв голову, повернулась в его сторону:

— Говорил.

Но мне всё равно будет мало. Я хочу слышать эти слова снова и снова, и они всегда будут желанными. Потому что его голос — лучшая музыка для моего сердца.

— А говорил, что ты подарила мне крылья?

— Нет, этого не говорил.

Став серьёзным, и прижав к себе ещё сильнее, муж прошептал в макушку:

— Ты мои крылья… мой свет, маяк и ориентир в этом чёртовом мире. Только с тобой я стал настоящим Фениксом, величественной огненной птицей. Ты научила меня жить, любить и просто быть счастливым…, - с каждым произнесённым словом его губы опускались всё ниже, невесомыми поцелуями покрывая лоб, щеки, нос и губы. — Моя жизнь… мой огонь… моя суть…

А сердце каждый раз замирало в груди от нежности. Мне тоже так много хотелось сказать ему. Как сильно он мне дорог, что без него жизнь утрачивает смысл и многое другое. Но я только и смогла, что тихо прошептать, утопая в нежности синих колдовских глаз:

— Люблю тебя…

А остальное…

У нас впереди столько времени. Я еще успею всё ему рассказать.

От яркой и такой понимающей усмешки, что появилась на его губах сладко заныло в груди. Дима словно чувствовал, что скрыто за этим простым признанием. Чувствовал и понимал. Подавшись вперёд, муж вновь коснулся моих губ, но на этот раз поцелуй был гораздо глубже и горячее.

История семьи Соколовых была начата.

эпилог

Подобно Фениксу из пепла возродиться
 Не многим в этой жизни суждено
 Подняться вверх, упасть, но не разбиться,
 И снова встать, а не залечь на дно…

За чередою взлётов и падений,

 Воскреснув вновь из мрачной пустоты,
 Пройдя тропой своих перерождений,
 Не потерять духовной чистоты.

Израненной души собрав частицы,

 В который раз над бездной воспарить,
 Перечеркнув судьбу, забыть, но не забыться,
 Не очерстветь душой и сердцем не остыть!

9 месяцев спустя

Солнечные лучи пробивались сквозь резные листья пальмы и светили прямо в глаза, и даже очки не спасали. И так щедро поливали теплом, что Феникс в ленивой неге потянулся и сел, всматриваясь в лазурную гладь океана, по которому ветер гнал белые барашки волн. Словно почувствовав его взгляд, хрупкая темноволосая девушка обернулась и приветливо взмахнула рукой. Димка вернул жест и слегка откинулся назад, опираясь руками о горячий золотистый песок.

Наверное, надо почаще приезжать к Тумановым в гости — лазурный берег, солнце и долгожданное ощущение покоя. Но работа и душная Москва не позволяли расслабляться, особенно теперь, когда он уже не относился к разряду состоятельных бизнесменов. После заключения Брака все его счета были заморожены, и Клан закрыл доступ ко всему, чем когда-то владел Соколов — деньги, карточки, машины и вся недвижимость, включая фирму. Ему пришлось изрядно постараться, чтобы освоить пустующие ниши экономики и построить свою жизнь с нуля. Но трудности его даже заводили. Феникс изо всех сил старался «взлететь», сбросив серый пепел отчаяния, которое временами накатывало на него, чтобы вновь воспарить в ещё более твёрдой броне своего огненного оперения. Он не уставал мысленно благодарить провидение и Богов за любимую женщину, что сейчас была рядом с ним.