Обреченная

- Хатч, это жестоко - поступать так со мной. Я заранее заказал номер в Швейцарских Альпах. Хочу провести там время с друзьями.

- Том, - сказала она страшно смущаясь. - Извини, но, мне кажется, тебе придется пересмотреть свои планы.

Он посмотрел ей прямо в глаза.

В это мгновение Хатч постаралась взять себя в руки.

- Послушай, вы оба достаточно долго работали на Академию. И вам известно, что значит открытие такого рода. И еще вы знаете, что мне не предоставили возможности выбора. Пожалуйста, жалуйтесь туда, где это нормально воспримут. Пишите, а я с радостью отошлю вашу жалобу.

Тони вздохнула.

- Я, в общем-то, не предполагала, что мы весело проведем время. Так что преспокойно могу это пережить.

В течение часа Хатч пересчитала их полетную траекторию и взяла курс на Малейву.

***

В тот день она сторонилась пассажиров, желая сохранить благоприятный психологический климат. Хотя дружеский настрой первых нескольких дней и не вернулся, но отрицать, что гнев и негодование быстро рассеялись, тоже было нельзя. К утру все более или менее смирились с новым положением дел. Эмбри признала, что возможность наблюдать планетарное столкновение наверняка важнее любых неудобств. Что касается Сколари, он, видимо, наконец, начал осознавать, что значит быть единственным молодым представителем мужского пола в обществе двух привлекательных пассажирок.

Хатч сочла, что пришло время сделать следующий шаг.

На следующее утро все, кроме Найтингейла, собрались в комнате отдыха. Тони и Эмбри играли в шахматы, Сколари с Хатч обсуждали этические проблемы, а Билл оказывал им в этом посильную помощь. В данный момент обсуждалось, следует ли воспринимать положительно наличие верований, поскольку те даруют индивидам большее психологическое спокойствие. Заметив, что шахматная партия закончилась, Хатч привлекла к себе внимание присутствующих.

- Обычно, - сообщила она пассажирам, - на такие исследования отправляют как можно больше людей, среди которых обязательно есть профессиональные археологи. У кого-нибудь есть археологическое образование?

Ни у кого не было.

- Когда мы доберемся до Обреченной, - продолжала Хатч, - я отправлюсь на поверхность. Просто осмотреться, увидеть все, что можно, а то и собрать кое-какие артефакты. Если кому-нибудь хочется со мной, могу взять нескольких добровольцев. Работа предстоит достаточно простая.

Она сладко потянулась. Пассажиры переглянулись, затем посмотрели на потолок и стены.

Эмбри отрицательно покачала головой.

- Благодарю покорно. Я предпочту наблюдать отсюда. Хатч, в конце прошлого века здесь пропала целая группа. Насколько я припоминаю, их съели. - Она подняла ферзя и внимательно посмотрела на него. - Прошу извинить. Но я действительно помню об этом. К тому же меня мало интересует археология. Если там есть что-то, на что Академии хотелось бы взглянуть, так у них было на это двадцать лет. Но нет - в самую последнюю минуту им взбрело в голову отправить туда нас, чтобы мы сделали их работу. Весьма типично.

- Извини, Хатч, - произнес Сколари, - но я разделяю это мнение. Бюрократы сами ничего не могут, вот и ожидают от нас, что мы ринемся в «горячую точку» и с энтузиазмом займемся исследованиями. - Он посмотрел куда-то мимо Хатч, не желая встречаться с ней взглядом. - Глупость какая!

- Ладно, - сказала она. - Я все понимаю. И, пожалуй, согласна с тобой.

- А чем мы будем делать снимки? - спросила Тони. - У тебя есть сканер?

В грузовом отсеке Хатч нашлась упаковка со сканером. «Ну, хоть с этим проблем не будет».

Тони откинулась в кресле. Она осторожно наблюдала за Хатч, однако выражение ее лица ничего не говорило. Наконец, она улыбнулась.

- Я с тобой, - проговорила она.

Хатч предвидела такое развитие событий и уже наметила другого добровольца, хотя имела веские причины оставить его на борту.

- Я никого не принуждаю, Тони.

- Неважно. Мои внуки когда-нибудь спросят меня об этом. И я не хочу быть вынужденной им ответить, что осталась здесь и наблюдала за происходящим из гостиной.

Этой фразой она заработала колючий взгляд Эмбри.

***

По привычке Найтингейл удалился к себе очень рано. Он понимал, что в его отсутствие остальные чувствуют себя более непринужденно, и сожалел об этом. Однако, по правде говоря, даже короткая беседа утомляла его. Он дни напролет работал над книгой, которую в один прекрасный день, надеялся он, сочтут его главным произведением: «Куракуа и Земля: эволюция разума». Книга рассказывала о величайшей иронии, что люди, открыв силы, создающие в определенных известных ситуациях разум на планете, пока плохо осознали их действие по отношению к самим себе.

Он с удовольствием проводил вечера со своими великими предшественниками Харко и Ди Альвой, вместо того чтобы слушать в комнате отдыха болтовню, переходящую в базар.

Люди, с которыми он путешествовал, определенно не были яркими личностями, а время - драгоценно. За ушедшие годы он в полной мере оценил тот грустный факт, что никто не живет вечно.