Обречённая на месть. Дилогия

Немного поколебавшись, Лидана всё-таки сняла рубаху, оставшись в футболке. Снова легла рядом, стараясь не касаться мужчины, но тот сам повернулся к ней, положил тёплую ладонь на живот. Девушка не решилась возразить. Прикрыла глаза, раздумывая над всем, что произошло прошлым днём и вечером. Атор согласился дать ей время, но не отказался от своих намерений. Враг, который был ближе всех друзей. Враг, относящийся с пониманием и не спешащий навязать свою волю во всём. Враг, в объятьях которого было тепло и спокойно. Лучше бы он был жесток…

— Почему вы не стали требовать от меня расплаты за то, что дали возможность развивать целительский дар? — спросила она. И тихо добавила: — Вы же знаете, что я бы согласилась на всё…

— Знаю, — подтвердил боевик. — Не хочу принуждать тебя к близости таким способом.

— А каким-то другим хотите? — Дана всё-таки сбросила его руку, повернулась к нему.

Она понимала, что мужчина может расценить этот вопрос, как очередную провокацию, и намеренно пыталась вынудить его совершить какой-нибудь поступок, который разрушил бы очарование прошлого вечера, показал бы, что боевик только прикидывался хорошим и понимающим. Лидана не хотела быть ему благодарной, не хотела восхищаться им, не хотела испытывать к нему ничего, кроме неприязни. И то, что это уже не получалось, девушку огорчало. Дана знала, что самый опасный враг, победа над которым практически невозможна, тот, кого не хочется побеждать. Не потому, что он сильнее, а потому, что, глядя на него, уже заранее проигрываешь в поединке воли и мысленно склоняешь голову, признавая чужую власть. Тот, кто обернёт против неё её же силы, мысли и чувства, вызвав желания, далёкие от жажды биться за свободу до последней капли крови. По злой воле Пересмешника ей достался именно такой враг. Сильный, безжалостный, и почему-то проявляющий удивительное терпение и понимание в отношении самой Даны. От его поцелуев по телу разливалась горячая волна, пробуждая странное томление. И то, что эти желания после непременно обернутся горечью поражения и жгучим стыдом, казалось мелочью по сравнению с тем, что можно обрести. Но Дана никогда не верила иллюзиям. «Он сорвёт меня, как придорожный цветок, выпьет аромат, а потом выбросит в пыль», — напомнила девушка сама себе. И почему-то ей стало горько от этой мысли.

Атор молча смотрел на Дану, чувствуя за прозвучавшим вопросом неозвученные страхи. Слишком резко он был задан. И в ожидании ответа девушка волновалась, хоть и пыталась это скрыть.

— Нет, солнышко, — покачал он головой. — Я хочу, чтобы ты сама согласилась.

— Для чего вам это? — в полумраке глаза Лиданы казались совсем чёрными. — Вы можете просто меня заставить.

— Могу, — согласился боевик и замолчал.

— Так почему вы этого не делаете? — с какой-то обречённой настойчивостью произнесла девушка.

— Потому что «могу» не значит «хочу», — ответил он. — И даже если всё-таки хочу, не значит, что сделаю.

— Вы меня запутали, — Дана вздохнула. — Чего мне от вас ждать?

— А чего ты хочешь? — мягко прозвучало в ответ.

— Прекратите притворяться хорошим и понимающим! — не выдержала девушка. — Вы же совсем не такой!

— А какой? — уточнил боевик.

— Грубый, жестокий и безжалостный, — выпалила брюнетка. — Вы любите ломать людей, причинять боль, унижать!

— Так вот чего ты боишься на самом деле, — Атор притянул её к себе, невзирая на сопротивление. — Давай разберёмся. Первое. Я не считаю необходимым проявлять милость, заботу и снисхождение ко всем, кто попадается на моём пути. И особенно это касается будущих боевых имперских магов. Да, на занятиях я заставляю вас прыгать выше головы, суров и безжалостен. Но привыкнув не ждать помощи от того, кто сильнее, вы привыкаете справляться с трудностями сами. Второе. То, что я умею ломать людей, причинять боль и унижать не значит, что люблю это делать. Третье. Ты моя женщина, Дана. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Мне нравится, когда ты улыбаешься, когда обнимаешь меня, нравится тебя целовать и уж точно я не намерен быть с тобой грубым и жестоким. Или унижать.

— Простите… — пролепетала девушка, жалея о своей вспышке. — Я не должна была говорить этого.

— Ну почему же нет? — спокойно ответил он. — Говори о своих страхах, о том, что тебя беспокоит. Замалчивание проблем не помогает их решить.

— Я бы ни за что не согласилась стать вашей, будь у меня выбор, — тихо проговорила Дана через несколько минут. — Ни за что.

— Но выбора у тебя нет, — констатировал Атор. — А я не отступлюсь.