Обречённая на месть. Дилогия

Дана не спала до утра. Сжавшись, сидела в углу, боясь привлечь к себе внимание. Как же она жалела о своей самонадеянности, о том, что не вернулась за серьгами, о том, что так легко поверила словам неизвестного, дескать, у него послание от Атора. Знала же, что боевика не будет до вечера солариса… А когда он ещё поймёт, что она не вернулась в Академию? И будет ли искать?.. Бергенсоны не упустят шанса поглумиться. В прошлый раз Бенедикт не тронул её только потому, что Коул запретил ему. Почему-то Дане казалось, что в этот раз он запрещать не станет. Девушка тихонько всхлипнула. Грудь болела от щипков, кожу на животе неприятно стягивало.

— Чего хнычешь? — Варджо, не простивший ей укушенную руку, погрозил кулаком от костра. — Заткнись!

— Я… мне выйти надо, — тихо шепнула девушка, понимая, что нужно бежать.

— Ну иди, — зевнул парень.

— А руки развязать? — Дана вытянула кисти вперёд.

— Может, ещё и штаны стянуть? — хохотнул Сидоран.

Но поднялся, подошёл к ней. Привязав один конец верёвки к руке пленницы, второй обмотал вокруг своего запястья и вышел вместе с ней. Завёл за будку, отвернулся и скомандовал:

— Делай свои дела.

Дана накинула верёвку ему на шею, пытаясь придушить. Парень ухватился руками за шею, защищаясь, и рухнул на землю, утащив за собой девушку. На шум выскочил Кастей, бросился на помощь дружку. Попытка побега провалилась, так толком и не начавшись. Затолкав Дану обратно в пастушью будку, парни, помимо рук, связали ей ещё и ноги.

Едва рассвело, Кастей отправил подельников нанять в деревне мужика с лошадью и повозкой. Тащить пленницу на себе до самого поместья он не собирался. И развязывать тоже. Хватит того, что она попыталась удрать на исходе ночи. И если бы он, Инар, услышав шум, не выскочил, девка вполне могла удрать.

Сейчас она, подтянув колени к груди, сидела на охапке соломы, опустив голову. Кастей с удовольствием вспомнил упругую нежную грудь в своей ладони. Эх, если бы не обещанная награда, поставить бы деваху на колени, как предлагал Квакс, да и… Нет, сегодня он точно завалится в бордель. Закажет двоих… нет, троих! И до самого утра.

Дана лихорадочно размышляла. Девушка понимала, что вырваться из лап Бергенсонов в этот раз не удастся, и шанс сбежать есть только теперь. При воспоминаниях о том, что происходило накануне вечером, хотелось рыдать от гадливости и отвращения, но то, что сделают с ней Коул и Бенедикт, будет во много раз хуже.

— Инар, — она подняла голову, глядя в глаза обернувшемуся парню, — отпусти меня. Я тебе заплачу.