Обречённая на месть. Дилогия

Дело осложнялось тем, что улик, кроме принесённого Атором кристалла с исповедью Бенедикта Бергенсона, против Коула не было. А Бенедикт подробностями не владел. Слуги же в поместье либо были связаны клятвой, не позволявшей им свидетельствовать против хозяина, либо ничего не знали. А те, кто что-то знал и мог рассказать, были мертвы, либо пропали без вести. Причём умный герцог позаботился о том, чтобы казнённых не поднял даже некромант. Мр-р-разь!

— Ваше благородие, ментальный маг прибудет через час, — заглянул в допросную молодой стажер.

— Значит, поторопимся, — Глава Тайной канцелярии встал, с хрустом размял пальцы. — Господин Бергенсон, в последний раз предлагаю проявить гражданскую сознательность, пойти навстречу следствию и покаяться в совершённых преступлениях. Чистосердечное признание облегчает душу.

О том, что оно же увеличивает срок, Бретон благоразумно умолчал.

— Мне нечего вам сказать, — на холёном лице герцога показалась улыбка. — А на принудительное ментальное сканирование аристократа требуется санкция Императора. Могу я с ней ознакомиться?

— А вы и так согласитесь, — улыбнулся в ответ Эдар. — У нас со следствием сотрудничают все.

Он ударил коротко, почти без замаха. Коул улетел в дальний угол вместе со стулом. Барон присел над ним на корточки и ласково проговорил:

— Ты, высокородный мерзавец, ещё не понял, во что ввязался. Ты собирался государственный переворот организовать. А у меня тут семья.

И у ребят моих — семьи. А за своих тебя любой на кусочки разрежет.

Маленькие, с мизинец толщиной. Так, что жить будешь максимально долго, чувствуя, как тебя разбирают по частичкам. А потом эти кусочки закопают в куче отбросов. И чертополох сверху вырастят. Жирный и колючий.

— Ты не смеешь… — с ненавистью выдохнул герцог.

— Смею, — уверил его Эдар. — И никто тебя не найдёт. Да и искать не станут. Был герцог Бергенсон да весь вышел. Вместе с супругой. У нас тут полномочия, ваша светлость, практически неограниченные.

Особенно, когда дело касается государственной измены.

— Я всё равно ничего не скажу! — прошипел Коул.

— И не надо, — неконфликтно согласился барон, поднимаясь. Открыл ящик стола, извлёк из него кляп и молоток. — Не говори. Я хоть удовольствие получу. Узнаю наконец, сколько костей можно переломать, пока человек в сознании. Любопытство мучает. Старею, наверное…

Глава Тайной канцелярии не любил пытки и не был жестоким. Но подонок, менее чем за сутки казнивший почти два десятка человек, в том числе ребёнка — девочку лет четырёх от силы — по определению не заслуживал ничего, кроме гильотины. А ещё лучше — петли.

Герцог Бергенсон созрел к конструктивному диалогу после пяти сломанных пальцев. Точнее, он начал проявлять желание сотрудничать со следствием уже после второго удара молотком, но Эдар для верности прошёлся незаменимым в допросном деле инструментом по всей пятерне мерзавца. А то вдруг передумает общаться? Решит, что это была шутка?

Нет уж, раз взялся за дело, надо довести его до конца.

Разговорившийся герцог, нервно поглядывавшийся на небрежно постукивающего молотком в опасной близости от пальцев пока ещё здоровой руки(исключительно для профилактики) Бретона, выложил всё.

Ментальный маг, явившийся ровно через час, лишь подтвердил достоверность информации. Размах заговора, благополучно прошляпленного Тайной канцелярией, поражал. На протяжении десяти лет Коул Бергенсон вёл тайные переговоры с Империей Мауро, давно желавшей «скушать» процветающий Ардан вместе с его золотодобывающей промышленностью. Плацдармом для вторжения должны были послужить земли Бергенсонов и С’аольеннов, с их полезной магией рода. А себя герцог видел, разумеется, новым правителем. И вполне готов был принести соседям необходимые вассальные клятвы.

И всё шло прекрасно до тех пор, пока тихий и наивный, но упрямый

С’аольенн не отказался выдать старшую дочь за Бенедикта, мотивировав это нежеланием самой Лиданы. Дескать, хоть и выгодная партия, да и сосед, но слово дочери решающее. Не помогли уговоры, шантаж, и даже подкуп. А ждать, пока подрастёт Флер, Коул не мог. Пришлось срочно корректировать план и на год раньше, чем планировалось, устроить несговорчивым соседям кровавую баню. Благо, мотивы были созданы заблаговременно. Ремон С’аольенн быстро пал жертвой ангельской красоты жены соседа из империи Мауро и проводил со сговорчивой дамой едва ли не больше времени, чем с законной супругой.