Обреченная на удачу (СИ)

Блаженно улыбнулась теплому солнцу и отправилась на кладбище. Купила тюльпанов, хотела заехать на территорию, но решила не торопиться. Припарковалась у ворот и неторопливо пошла по дорожкам, углубляясь все дальше. Папу так и не нашли, его признали погибшим лишь спустя пару-тройку лет. Я точно не помнила. На памятнике был высечен только год смерти, без указания дня и месяца. Я не знала, зачем мама добивалась признания его смерти, почему его признали умершим. Но мне не было бы проще, считайся он пропавшим без вести. Размышляя так, я дошла до приметной невысокой сосны, возле которой чернела знакомая оградка. Положила цветы возле памятника, присела на скамейку. Я всегда сидела молча, перебирая в мыслях события и образы, связанные с родителями. Всегда молчала, и теперь уже не плакала. Раньше слезы сами появлялись в глазах, теперь я просто вспоминала.

Правда, воспоминаний про папу почти и не было, основная доля мыслей всегда была о маме. Так я сидела и молчала. Минуты тянулись, настала пора идти. Я наклонилась, поправляя цветы и глаза зацепились за год смерти папы. Тот же год, что год покупки Петровым квартиры надо мной. В голове зазвонили колокольчики, ту же мелодию, которая звучала, когда я звонила в ту таинственную квартиру. Так же мелодично и четко. Я замерла, ноги не слушались меня, и мне пришлось опять сесть на скамейку. Вот оно, это событие? Опять совпадение. Надо все же понять, не придумываю ли я все себе. Надо опять попытаться поговорить с лысым, хотя я и не верила в успех. Уняв дрожь в ногах, я поднялась и, не оглядываясь, пошла к выходу. В голове было пусто, только звонили колокола. Выдавая именно ту мелодию, которую я слышала, нажимая кнопку звонка квартиры, расположенной над моим жилищем.

Прямо у дома я лицом к лицу столкнулась с лысым. Вышла из машины, поставила на сигнализацию, и он появился из подъезда. Решив предпринять еще одну попытку, я окликнула его: «Постой»! Он немедленно остановился, дожидаясь меня. Спокойный и уверенный, гладко выбритый и вкуснопахнущий.

— Что-то случилось, Ольга?

Опять этот дурацкий вопрос, заданный мягко и мелодично, он что, по-другому не умеет начинать разговор?

— Все хорошо, просто я решила все же с тобой познакомится. У тебя есть имя?

— Ольга, если ты решила, что я принц на белом осле, о которым мечтают многие женщины, то, боюсь, я тебя разочарую. А если ты просто хочешь знать моё имя, то я Владимир. Или просто Вова. Или так как тебе будет удобнее меня называть, хоть Вольдемар.

— На принца ты не похож, да и белого осла возле тебя не видно, Вовчик. Ничего, если я тебя так буду называть?

Я пыталась вывести его из себя. Ну какой мужчина согласится, что бы почти незнакомая ему женщина называла его так глупо? И мне вообще не нравилось это имя. Оно как будто не принадлежало ему, не подходило, не соответствовало образу.

— Вовчик, нормально, так и зови. Что-нибудь еще?

— А куда ты направляешься, Вовчик?

— Надо в магазин, купить хлеба и кое-что из продуктов.

— Возьмешь меня с собой? Мне тоже надо в магазин.

Я решила как можно дольше поддерживать беседу. Он и так уделил мне много времени, может быть удастся как-то сблизиться с этим Владимиром и все же что-то разузнать?

— Конечно, Ольга, я всегда мечтал, чтобы ты ходила со мной в магазин, помогая делать покупки.

Он неожиданно утратил невозмутимость и широко улыбнулся, показывая, что слова его были шуткой.

— Только давай договоримся, что ты не будешь обсуждать со мной мою работу и не станешь проситься в гости.

Он опять говорил спокойно и ровно, без улыбки. Опять слова звучали предельно мягко и мелодично. Чёрт, ну как у него получается с таким видом, такие простые слова говорить так, так, так… Я попыталась подобрать слово. Так сексуально. Хм, вот тебе и на, подобрала слово. Но других слов, что бы описать его мягкий голос, у меня не нашлось. Секси. Жесткий. Я начала понимать, почему жесткий. Он не пускал никого в пределы определенных границ. И эти границы были очень жесткими и тщательно охранялись.

— Договорились, никаких притязаний на твою жилплощадь и никаких разговоров о твоей работе. Будем рассуждать про теорию струн и структуру ДНК, про сверхглубокие скважины и проблемы рождаемости в странах Европы. В крайнем случае, можно пойти и ко мне, раз твоё жильё является засекреченным объектом. И не надейся, я не буду тебе подсказывать, какие надо покупать продукты.

— К тебе? Это вряд ли.

Он снова широко улыбнулся, мы уже шли по направлению к ближайшему магазину. Лысый(мне так было на много привычнее называть его), чуть придерживал свой шаг, что бы я не слишком вприпрыжку бежала за ним.

— А ты что, можешь про все это умное говорить?

— Конечно могу, но при помощи всемогущего Гугла.

— А я думал, мне в собеседницы досталась не просто красавица, а внебрачная дочь Друзя.

Он умел шутить, это ощущалось. И вообще он мне нравился. Спокойный, надежный. Не болтливый. Уверенный в себе мужчина, наверняка способный на решительные поступки. И секси. Что важно. «И связан с непонятным фондом», — шепнул мне внутренний голос, портя благостную картину.