Обреченная (СИ)

Шизофренией я не страдаю. Чего о тебе сказать нельзя.

— Прости?!

— Повторять не обязана. Думаю, ты услышал! — ответила я на грубость грубостью, перешагивая своё воспитание.

— Как жаль, что ты меня не знаешь. Я никогда в жизни перед такими, как ты не извинялся. Особенно не стану просить прощения у тех, кого встретил на улице. Я твоего имени даже не знаю.

— Черри, — представилась я и продолжила возмущаться: — Я и не просила извиняться передо мной. Я требую лишь сказать то, что ты соврал по поводу того, что я кинулась тебе в ноги.

— Черри? Что же. Я Гидеон. Пожалуй, это всё, что ты должна обо мне знать, — странно ответил парень.

— Ты сам себе противоречишь, говоря: «Как жаль, что ты меня не знаешь» и следом «Это всё, что ты должна знать».

— Мыслишь, как обыкновенный человек с примитивным мышлением.

Моё горло стало пересыхать, лёгкие обожглись резкой болью. Я поняла, что весь этот спор я проводила практически на одном дыхании. Постаравшись отдышаться, я принялась сама вставать. После всего, что произошло, я не хочу, чтобы этот человек вёл меня в больницу. Я и сама дойду. Точнее доползу. Поражаясь его эгоизмом и враньём, я сидела на асфальте со сломанной ногой, мимо проходили люди, оглядываясь на меня.

— Могу спросить, где здесь находится больница? — спросила я у парня, не желая получить от него помощь.

— Я донесу тебя, — резко ответил блондин.

— Мне не нужна ваша помощь, — успокоившись, я обратилась к Гидеону. Хотелось поскорее уже дойти до больницы, где мне наложат гипс и отпустят домой с костылями.

— Раз уронил тебя, значит, я и донесу до больницы. Теперь я ручаюсь за тебя, — саркастически ответил парень, злобно взглянув на меня.

Отказываться я не могла, хотя прекрасно знала, что он говорил с сарказмом. Я согласилась, чтобы он меня отвёл в больницу, он поднял меня на руки и понёс по незнакомым улицам. Он нёс меня бережно, будто я ценный для него груз. Вены на шее Гидеона натянулись, сам он напрягся. По нему было понятно, что напрягся он явно не от тяжести моего веса, а от того, что ему явно не нравилось. Ну, конечно же, кому понравится прохожего человека на руках нести до больницы? После того, как мне сделают гипс, мне необходимо вернуться домой и объяснить как-то это маме. Но появилась новая проблема, от больницы до дома я сама не доберусь, ведь я не знаю его местонахождение. Придётся моего «нового друга» попросить показать мне мой же дом.

— Прости, могу спросить вещь? — начала я.

— Ну, попробуй. Надеюсь, ты не станешь меня винить ещё в чём-то? — парень старался вложить как можно больше иронии и усмешки в свои слова.

— Нет, не буду. Хотела лишь сказать, не мог бы ты мне потом показать мой дом. Просто я только сюда переехала, и я не знаю местоположение какого-либо здания в этом городке. Номер своего дома я знаю, но куда идти — нет.

— Хорошо, договорились. Назови свой адрес. Только прошу, больше не обвиняй меня в своём упрямстве, — неожиданно улыбнулся парень.

Сделав вид, что я не услышала последнего предложения, я не стала говорить свой адрес, ведь я его и не знала, но описала, как выглядит дом. После этого я рассказала в каком городе жила до этого. Блондину явно нравилось то, что я рассказывала. Он просил меня рассказать про себя, про своё учебное заведение, выпускной, и какие-нибудь интересные истории и факты из жизни. Никто никогда не был так втянут в мои рассказы о жизни, как он, и мне нравилось это. Я сама с упоением рассказывала что-то, что спонтанно вспоминала.

С самого детства я никому не рассказывала одну историю, и я считала, что эта история совершенно секретна, хотя было это в семь лет. Тогда я ещё даже не знала о таком прекрасном городе, как Ковингтон. Я жила в то время в Фейте. Тот самый городок, где было много тумана. До встречи с близняшками я подружилась там с мальчиком, которому было одиннадцать. Казалось бы, разница в возрасте большая — четыре года, но относились мы друг к другу, как ровесники. Он говорил, что я такая же взрослая, как и он, и что возраст — это только число. Мальчика звали Кейт Керч. Все секреты, всю свою жизнь и душу мы излагали друг другу, везде были вместе, а моя мама тогда говорила, что он — надёжный человек. Мы даже говорили про то, что откроем кафе, где будем зарабатывать деньги на нашу общую квартиру. Сейчас это звучит глупо, но тогда мы уже искали подходящее место для нашего кафе. Мы считали себя братом и сестрой и не говорили, как это любят выдумывать нынешние дети, что станем мужем и женой. Всё, что угодно: жить вместе, всегда помогать друг другу и не бросать — но только не свадьба. Может, в нашем возрасте просто о таком думать было рано, но я и сейчас скучала по нему, хотела с ним встретиться, обнять и рассказать всё, что случилось за последние девять лет. Я могла бы рассказать и о волке, которого я видела тогда (тогда я последний раз видела Кейта, потом мне сказали, что он переехал), когда с подругами ходила в магазин, но это было совсем личным, что я не смогу ему рассказать, наверное, никогда.