Обреченная (СИ)

— Ты этого точно не сделаешь! Я не позволю этому случиться… — сказал блондин и сделал перерыв, будто готовился сказать что-то очень важное, чего не говорил ранее. — Черри, если это не единственный выход из этой ситуации, то я сделаю всё, чтобы не пришлось прибегать к плану Б. Если Трэфратэлли предложат умереть ради того, чтобы ты жила спокойно, я умру. Я не задумываясь умру. Ради тебя. Если они захотят, чтобы я мучился в пытках, я и это готов перетерпеть. Но ты не станешь такой, каким являюсь я.

Ты нашлёшь на себя ещё большую опасность — проклятие. Все вампиры прокляты после перевоплощения — после смерти их ждут большие муки. Я не хочу, чтобы ты подвергала себя пыткам.

— Не тебе решать, что мне делать, — вдруг я почувствовала внутри себя большую боль. У меня был план Б, если Гидеон будет настаивать на своём. Но я боялась прибегнуть к нему. Мной овладел страх: ноги лежали неподвижно на кровати, я их не чувствовала — казалось, что они отказали; по рукам прошла волна мурашек, а тело дрожало, не предвещая ничего хорошего. Я знала, что от моих последующих слов будет больно не только мне, но и ему. Но это был единственный выход. — Я не хочу, чтобы тебе делали больно только ради меня. Это эгоистично. Гидеон, ты заслуживаешь лучшего.

— Не продолжай… Я понимаю, к чему ты клонишь.

— Нет, ты не понимаешь. Я устала бегать от проблем. Я устала от того, что вы все страдаете, защищая меня. Может, я и обладаю особыми силами, но я не стою всего этого. Если Трэфратэлли хотят, чтобы я принадлежала им, будто я их вещь — так тому и быть. И не надо меня защищать. Я способна за себя постоять. Хватит. Я хочу, чтобы всё на этом закончилось.

— В данной ситуации Трэйратэлли не так опасны по сравнению с твоими словами. Ты совсем не думаешь о своих словах. Они ранят больнее, чем самый острый предмет. Ты не можешь сейчас так поступить, Черри.

— Могу. Гидеон. Мы расстаёмся. Я сама справлюсь со своими проблемами.

— Роберту ты тоже самое наплетёшь? Ту же лапшу повесишь на уши? Или что-то новое придумаешь?

— Роберт знает моё отношение к Чёрным Мышам. Он знает моё мнение ко всей этой ситуации. Грядёт война. Я не хочу, чтобы вы пострадали от неё. Поэтому всё кончено.

Я знала, что каждое слово его ранит, будто я ему втыкала в спину нож в область сердца. И не один. Но только так я могла защитить и его, и всех остальных. Я понимала, что от этого он не перестанет за мной следить и будет продолжать защищать меня.

Но если я буду следовать плану, то скоро всё могло закончиться. Для меня.

Я не хотела смотреть на Гидеона, потому что я была уверена, что в его глазах я увижу невыносимую боль. В комнате витала отнюдь не весёлая атмосфера. Между мной и моим теперь уже бывшим парнем чувствовалось напряжение. Казалось, что он хотел ещё что-то сказать, но я слышала только молчание и тихий писк лампочки, освещавшей всю комнату.

Как только я приехала в Ковингтон, моя жизнь будто превратилась в ночной кошмар, райским уголком в котором был Гидеон и его добродушная семья. Но был риск, что этот райский уголок истребит ад, который понемногу уничтожал мою жизнь. Мне казалось, что всё это никогда не закончится. Так хотелось похлопать себя по щекам и сильно ущипнуть за мою нежную кожу ногтями, чтобы проснуться и понять, что всё это и впрямь ночной кошмар, но я знала, что всё это происходило со мной наяву. Что же, если моя судьба — не проснуться от этого ужасного сна, то я не стала бы втягивать в это всех, кто мне действительно дорог.

Никто не заслуживал таких пыток.

Помню, как Гидеон говорил мне, что у Чёрных Мышей уже есть несколько Сестёр Братства. Я последняя — Четвёртая. Если они до сих пор живы, значит, ничего плохого не произошло бы, если бы я стала им служить. И если я была бы послушной, может, они могли пощадить и отпустить меня? Стоит проверить это. Никогда не думала, что я могла сдаться тёмной стороне. Я раньше и не знала, что такова сторона существует, пока не познакомилась с моим возлюбленным.

Вернувшись из своих мыслей в настоящее, я чувствовала присутствие Гидеона. Кажется, он и не собирался покидать мою комнату. Но и говорить парень ничего не хотел. Тишина и напряжение. Я не выдержала и посмотрела на него. Как я и думала — в его глазах видно одну боль. Она повсюду. Кончики губ были опущены и немного дрожали — он явно собирался что-то сказать, но думал — стоит или нет; брови были нахмурены, а между ними — две полоски. Только сейчас я заметила, когда блондин изнеможён, его щёки впадали настолько сильно, что скулы становились острыми. Мне хотелось плакать от того, что я причиняла ему огромную боль, но если бы я этого не сделала, то он мог пострадать в войне, к которой он непричастен. Поэтому пусть будет так, как есть сейчас — я сама по себе, он сам по себе. Если бы я заплакала, то был риск, что Гидеон поймёт, что я тоже не хотела расставаться, поэтому я сдерживала себя как могла, хоть это и получалось с трудом. Я знала, что ему больно смотреть на меня, так же больно, как и мне на него. Поэтому я еле слышно сказала:

— Уходи.

И он исчез.