Обреченно жизни радуюсь (СИ)

І в голові дивні думки

І на душі сумно, згадаю я

Очі твої і все стає мов навпаки

Теплим таким

І я на небі, мила моя, на небі

Зоре моя, на небі, від коли тебе знайшов.

І я на небі мов на земною небі

Мила, коли з тобою літаю і знов, і знов

І я на небі, мила моя, на небі

Зоре моя, на небі, від коли тебе знайшов.

І я на небі мов на земною небі

Мила, коли з тобою літаю і знов, і знов

Літаю і знов,і знов

Літаю і знов,і знов”

Допев последнюю строчку я перевела дыхание. Пока пела упорно смотрела на огонь, и даже не заметила как к моему голосу присоединилась тонкая мелодия арфы. Подняв глаза увидела инструмент в руках у Торина. Дальше смотреть не стала, опустила глаза вниз. Очень надеюсь, что это не выглядело как смущение. Слушатели же явно были удовлетворены моими скромными талантами, я даже удостоилась похвалы за хорошее исполнение. Господи, и как это работает? Страха публичных выступлений у меня никогда не было, а вот как спеть- так пожалуйста. И руки мокрые, и глаз дёргается, и страшно до жопы. Наконец я успокоила свою бедную и расшатанную нервную систему и огляделась. Торин задержал на мне долгий взгляд. Опять думает что это персонально для него? Как же я не люблю вот такие вот сложные межличностные отношеньица, которые всегда и перманентно возникают в любой группе. Ох уж этот местечковый накал страстей. Особенно это гнусно, когда ты и человека то (в данном случае гнома) особо не знаешь, и в итоге сидишь как долбоеб, в душе не чая что предпринять, с какой стороны подойти и что сказать. Я из под ресниц неодрбрительно зыркнула на Торина. Слышь, недокороль, не надо, улови мой мысленный посыл. Но его взгляд все еще сверлил меня, мысленный посыл явно не дошел. Что я ему, экспонат на выставке, что ли… Вот он так смотрит-смотрит, а потом кто-нибудь из этого славного отряда сдаст меня его девушке/невесте/жене, нужное подчеркнуть. Так и скажет, мол идет с нами девка одна, влюблена в твоего хахаля до одури, аж жизнью пожертвовать готова, да и твой ненаглядный с неё глаз не сводит. И всё, возжелает ревнивица дать мне леща за попытку охмурить ее бедного и несчастного мужчинку. И до битвы я не доживу. Бррр. Хотя вроде отряду на пути к горе другие гномы не попадались. Но как известно, лучше перебдеть, чем недобдеть. Первое правило в отношении любого мужика, который может к тебе пристать- всегда будь с кем-то, хорошо тебе знакомым, при котором мужик не решится на что-то двусмысленное. Еще одних жарких объятий в пылу тренировочного сражения я не переживу. Второе правило- все должны знать обо всем. С самого начала. Так что…

Кхе кхе, — я выразительно прокашлялась а что это Торин так на меня смотрит?- тихо, ага, так что весь отряд слышит, спрашиваю Балина- Ему песня не понравилась, да?- И невинно глазками так хлоп-хлоп. Все гномы кто украдкой, кто открыто глянули в сторону узбада, который аж поперхнулся от такого пристального внимания. Ха, один ноль в мою пользу, нечего гляделки распускать. Лососни тунца, так сказать. Но недолго я радовалась.

Как ты пела понравилось, с какой-то неуловимой хитринкой в глазах ответил Торин- а вот на счет песни сказать сложно, я же не знаю перевода. Впрочем, это решаемо, Балин, дай ей бумагу, пусть напишет.

Вот это удар ниже пояса, конечно. Заметив мой ошарашенный взгляд, предводитель гномов повеселел настолько, что даже улыбнулся. Воистину, сделал гадость- сердцу радость. Ну и что мне с ним делать… Я приняла из рук Балина лист пергамента, пёрышко и бутылочку с чернилами. Писать перевод песни о любви не хотелось категорически, врать и перекраивать перевод не хотелось тоже. Но написать что-то было нужно. Я патетично взмахнула рукой с пером.

Бумага и перо в моих руках вдохновили меня записать одну песню! Песню о вас, о храбрые потомки рода Дурина сказала я минут через десять.

Я честно надеялась, что песня в честь гномов затмит по интересности любовную лирику. Так же, я честно надеялась, что могла во время путешествия хоть краем уха услышать из какого рода происходят эти славные ребята, а то лишних вопросов не миновать. Да и простит меня Эд Ширан, потому что авторство “I see fire” принадлежит ему полностью и целиком, хотя я и сказала “записала”, а не “написала”. Точность формулировки решает, хаха.