Обреченное королевство

— Если ты не согласишься, — спокойно ответил Каладин, — я тебя убью и дам им убить меня.

Газ замигал от удивления.

— Ты никогда…

Каладин шагнул вперед и взглянул Газу в глаза. Наверное, покрытый кровью, он выглядел страшно. Газ побледнел, потом выругался, держа в руках сферу.

— Тусклая.

Каладин нахмурился. Он был уверен, что до начала бега сфера светилась.

— Твоя вина. Ее дал мне ты.

— Прошлой ночью эти сферы зарядили, — сказал Газ. — И их прислал казначей светлорда Садеаса. Что ты сделал с ними?

Каладин потряс головой, не в силах даже думать. Сил приземлилась ему на плечо, и он повернулся, чтобы идти обратно.

— Кто они тебе? — крикнул вслед ему Газ. — Почему ты заботишься о них?

— Это мои люди.

Он ушел, оставив за собой растерянного сержанта.

— Я не верю ему, — сказала Сил, оглядываясь через плечо. — Он может сказать, что ты угрожал ему, и пошлет людей, которые арестуют тебя.

— Может быть, — сказал Каладин. — Но я рассчитываю на то, что он хочет получить от меня больше взяток.

Каладин продолжал идти, слыша победные крики солдат и стоны раненых. Плато было усеяно трупами, лежавшими главным образом у края пропасти, около мостов, центров сражения. Паршенди — как всегда — бросили своих мертвых. Говорили, что, даже одержав победу, они не забирали убитых. Люди привозили назад тела мостовиков и солдат и сжигали их, посылая их души в послежизнь, где лучшие из них будут сражаться в армии Герольдов.

— Сферы, — сказала Сил, все еще глядевшая на Газа. — Непохоже, что можно рассчитывать на них.

— Может быть, да. Но может быть, и нет. Я видел, как он смотрит на них. Ему нужны деньги, которые я даю ему. Возможно, я ошибаюсь, давая ему возможность оставаться на плаву. — Каладин тряхнул головой. — То, что ты сказала раньше, чистая правда — во многих делах на людей нельзя положиться. Но если и есть что-то, на что можно рассчитывать, то это жадность.

Горькая мысль. И горький день. Такое яркое радостное начало, и такой кроваво-красный закат.

Как и в любой другой день.

Глава восемнадцатая Кронпринц войны

Когда-то Ати был добрым и щедрым человеком, и посмотрите, что с ним произошло. А Рейз, с другой стороны, был одним из самых отвратительных и опасных личностей, которые я встречал.

Карта военлагерей алети. Выполнена художницей Вандонас, которая однажды посетила военлагеря и нарисовала их, возможно слегка идеализировав

— Да, пожалуй, перерезан, — сказал дородный шорник, держа в руках ремень. — А ты что скажешь, Йиз?

Второй шорник, желтоглазый ириали с золотыми волосами, кивнул. Его волосы были не белыми, а именно золотыми и даже отсвечивали металлом. Он коротко стриг их и носил шапку. Очевидно, не хотел привлекать внимание. Слишком многие считали клок волос ириали счастливым амулетом.

Его товарищ, Аваран, темноглазый алети, поверх рубашки носил фартук. Как правило, один занимался более грубыми и большими вещами, вроде седел, а другой специализировался на более тонкой работе. Рядом трудилась группа подмастерьев, усердно обрезая или сшивая свиную кожу.

— Обрезан, — подтвердил Йиз, беря у Аварана ремень. — Согласен.

— Провалиться мне в Бездну, — пробормотал Адолин. — Неужели Элокар прав?

— Адолин, — позвал его сзади женский голос. — Ты сказал, что мы собираемся прогуляться.

— Да, мы так и делаем, — сказал он, поворачиваясь и улыбаясь.

Джанала стояла со сложенными на груди руками, одетая в модное желтое платье, застегнутое по бокам; жесткий воротник, расшитый алыми нитями, обнимал ее шею.

— Мне всегда казалось, — сказала она, — что прогулка включает больше… прогулки.

— Хмм, — сказал он. — Да. Скоро мы этим и займемся. Это будет великолепно. Много скакать, гулять и э…

— Фланировать? — предложил Йиз.

— Гмм, разве это не то же самое, что пить? — удивился Адолин.

— Нет, светлорд. Я совершенно уверен, что это еще одно слово, сходное по значению с «прогуливаться».

— Хорошо, — сказал Адолин. — Тогда мы будем много э… фланировать. Я всегда любил хорошо фланировать. — Он потер подбородок и забрал ремень. — Ты уверен насчет этого ремня?

— Светлорд, нет никаких сомнений, — сказал Аваран. — Этот ремень не оборвался сам. Вы должны быть более осторожны.

— Осторожен?

— Да, — сказал Аваран. — Всегда проверяйте, чтобы никакая незастегнутая пряжка не царапала кожу. Этот ремень является частью седла. Иногда люди, седлая лошадь ночью, дают ремню перекрутиться, и его защемляет внизу, под лошадью. Похоже, именно это и вызвало разрыв.

— А, — сказал Адолин. — Ты хочешь сказать, что никто ее не резал?

— Ну, может быть, и так, — ответил Аваран. — Но зачем кому-то резать подпругу?

Действительно, зачем, подумал Адолин.