Обреченность

Момент спустя его кулак так и не вступает в контакт с моим телом. Воздух вокруг нас напряжен, и электричество, вспыхивающее в атмосфере, практически болезненно.

Я открываю глаза и моргаю, мой пристальный взгляд падает на его руку и телефон, который он протягивает мне.

— Позвони ему.

Я смотрю на телефон, затем на Коула, не понимая его требование.

Он бросает телефон на мои обнаженные колени, и тот слегка подпрыгивает от вершины моей лобковой кости прежде, чем останавливается у моего обнаженного холмика.

— Не вынуждай меня поднимать на тебя руку, Фей. Звони ему сейчас.

Я поднимаю телефон, благодарная тому, что рука не дрожит, и смотрю назад на Коула. Я всматриваюсь в его лицо, которое остается пустым, и шепчу слова, спрашивая:

— Позвонить кому?

Это вызывает реакцию.

Его рука дергается и хватает меня за челюсть, его хватка зверская, и мои инстинкты кричат на меня, веля съежиться, но я борюсь с ними, возвращая свои слезящиеся глаза на него.

— Не играй со мной в бл*дские игры, Фей. Ты знаешь кому. Бери телефон и набери номер ублюдка, скажи ему прийти и присоединиться к вечеринке. Поскольку это собирается стать одним долгим адским празднованием.

— Я… я… не…

Он трясет мою голову и сжимает ещё сильнее.

— Звони ему. Тому единственному, кто, как ты думаешь, может спасти тебя от меня.

Ясность нахлынула на меня. Он слышал меня. Он слышал то, что я бормотала себе в темноте.

Если я позвоню ему — он покойник.

Если я позвоню ему, единственная шахматная фигура, что у меня осталась на доске, будет поражена конем (Прим. имеется в виду шахматная фигура).

Я должны дать ему что-нибудь. Я уже могу сказать, что Коул не сдастся, пока я не сделаю этого, и его аура обещает насилие. Насилие, которое будет продолжаться дни, часы, возможно месяцы. Неизбежная боль. Невообразимые ужасы.

Так что я звоню.

Набираю номер, который я знаю по памяти, но вместо того, чтобы отдавать свою пешку, я звоню моему королю.

— Отец…

10

Глупая девочка.

Красивая, слабая, глупая девочка.

Я вижу ложь в её глазах, когда она произносит имя своего отца.

Она знает, что он никогда не спасет её.

Я вырываю телефон от её уха и кидаю его в стену спальни, от чего он рассыпается.

Она спотыкается и падает на свою задницу, её голые ноги расставлены в стороны, пока она отчаянно пробует отодвинуться от того, что, она понимает, вот-вот произойдет.

Мои руки стремительно двигаются вперед и хватают её за лодыжки. Её плоть гладкая, бледная и безупречная в моих руках. С небольшим усилием, я тащу её за ноги и подтаскиваю её извивающееся тело по паркетному полу к изножью кровати. Моя хватка оставляет синяки на её нежной коже, руками тянусь к ее бедрам.

Опускаю взгляд на её обнаженные половые органы, и досада бушует в моей крови. Если б я хотел девочку, то я бы взял одну. Я люблю, когда мои женщины выглядят как женщины, а не как подростки до полового созревания. Я люблю ощущение их жестких волос на моих пальцах, языке и члене. Я люблю наблюдать, как они становятся испачканными моей спермой.

Она борется с моей хваткой и пробует вырваться, но она не ровня мне. Её грудь подпрыгивает от её безумных движений, а твердые соски взывают ко мне, просто умоляя о моих зубах.

Я выпускаю её ноги, и она немедленно пытается отползти назад, но с её нескоординированными движениями далеко отодвинуться у нее не получается.

Я нахожу её бесполезные попытки забавными и открыто ухмыляюсь в её лицо, на котором выражение паники. Что бы она не увидела в моих глазах, это только еще сильнее пугает её, и она разворачивается на четвереньках в стремлении подняться с пола.

Движение лишь представляет мне её упругую задницу, и похоть немедленно переполняет мои вены. Её киска может быть гладкой и непривлекательной, но её задница просто просится быть наполненной.

Алек может потребовать доказательства нашего траха, но он не сможет определить, какую именно дырку я заставил кровоточить.

Я чувствую, как улыбка растягивается на моем лице, и как только девчонка вскакивает на ноги, я атакую.

Спустя секунду, она находится в положении лицом вниз на кровати, её руки сжаты за её спиной одной моей рукой, в то время как другой я быстро расстегиваю молнию на своих брюках.

Её ноги бесполезно извиваются, стараясь оттолкнуть, неспособные найти силу или цель для удара, и я сильнее зажимаю их между моими бёдрами.

Мой член вырывается наружу и нацеливается прямо на колечко тугих мышц между ее ягодицами. Он нетерпеливо пульсирует от каждого приглушенного крика и хныканья, которые поглощает матрас.

Как только я пристраиваю свою длину между её упругими ягодицами и слышу её умоляющие всхлипы, дверь моей спальни сотрясает стук.

Я игнорирую его, решая проникнуть в её нетронутое тело.

— Коул! Открой грёбаную дверь. Алек Крэйвен направляется сюда.

11

В один момент я так сильно прижата к кровати, что с трудом могу вздохнуть полной грудью, в следующий — я одна.

В одну секунду мои руки крепко прижаты к спине, ноги зажаты мускулистыми бедрами, жар его тела обволакивает мою плоть, в следующую — мне холодно.