Обреченность

— Тут они голубчики! — Выдохнул Щербаков, рассматривая в бинокль безмолвный лес, серые молчаливые избы.

— Почему так решили, господин есаул? — Потянулся к нему ординарец.

— А вон посмотри. Вишь, бельишко висит? Да не простое бельишко, все сплошь мужское исподнее. Откуда в этой дыре мужиков то столько?..Вот я и говорю. Здесь они.

Сотня спешилась, передала лошадей коноводам и перебежками двинулась в этом направлении.

Пятницкий всю ночь не спал, курил, писал донесение в штаб. Печь еще не остыла, но по полу тянуло холодком. Раздевшись до нательной рубахи и оставшись в ватных штанах и валенках он ходил взад и вперед по деревянному скрипучему полу.

Хозяйка с детьми еще с вечера взяв с собой тулуп и подушку ушли спать в натопленную баню.

Мальчик забился за печку. Пятницкий укрыл его полушубком.

Уже под утро комиссар разулся, развесил носки и портянки над печкой. Забылся тревожным солдатским сном.

Перед рассветом из одной избы по нужде вышел партизан, увидел

приближающуюся цепь вооруженных людей и закричал:

— Немцы! Немцы-ыыыы! Каратели!

Пятницкий открыл глаза. За дверями слышался шум, крики, выстрелы. Кто-то куда-то бежал. Мальчишки нигде не было видно. Комиссар чертыхнулся и схватив винтовку бросился к двери.

Между избами и постройками метались партизаны и сраженные выстрелами падали на снег. Пятницкий замер в дверях, не зная, что делать. Пуля ударила его в плечо. Выронив винтовку он попятился назад, пытаясь здоровым плечом закрыть дверь. Пуля в живот бросила его на пол.

Передергивая затвор винтовки Муренцов заскочил на крыльцо, через полуприкрытую дверь увидел, что комиссар еще дышит, всхлипывая и крупно дрожа. На мертвенно пожелтевшем лбу его выступили крупные капли пота.

Следом за Муренцовым в избу заскочили двое полицаев из приданой зондеркоманды.

— Чего стоишь, казак? Добивай эту суку! — закричал один из них, с прыщами на лице. — Дай мне, я сам его стрельну!

Муренцов склонился над умирающим..

— Не тронь его. Видишь доходит.

— Кровишши-то!.

Из раны в животе Пятницкого лезли бледно розовые с кровавыми сгустками кишки, перемазанные собственным дерьмом. Рука умирающего скребла и скребла грязными ногтями по земляному полу.

Второй полицейский не успел отвернуться и его вырвало прямо на стол.

Грохнул выстрел, прыщавый передернул затвор.

Тело чуть вздрогнуло, вытянулось, взгляд застыл на потолке.

— Вояки мать вашу... одного тошнит. Второй гуманист.

Не обращая на него никакого внимания Муренцов прикрыл лицо убитого какой-то тряпкой.

Повернулся на крики и шум. Прыщавый вытягивал из-за запечья мальчишку.

— Нашел! Наверняка комиссарский выблядок. Щас я и этого в расход.

Металлически звякнул затвор. Полицай поднял глаза, прямо в лицо ему глядело дуло винтовки.

Попятился назад, пытаясь укрыться за деревянным столом.

Муренцов держал палец на спусковом крючке. Суровея глазами, тихо сказал.

— Оставь мальца. Опусти винтарь. Я не шучу. Ну-уу!

В землянку ворвался взводный:

— Муренцов, что у тебя тут? Сам то живой?.. А это что такое? Между собой сражаетесь? А ну... отставить!

— Господин хорунжий, мальчишку в землянке нашли. Куда его?

— Малого с собой. В штабе разберемся.

Казаки забрали из комиссарской избы командирский планшет с документами, пистолет и бинокль. Погрузили на сани оружие и продукты. Оставшиеся полицаи из зондеркоманды долго искали самогон, потом выгнали всех жителей на мороз, а избы подожгли.

Выезжая на дорогу прыщавый полицай оглянулся. Дома горели изнутри. Крыши обвалились. Из окон выбрасывались острые язычки пламени, лизали черные стены. Со звоном лопались стекла.

Через полчаса почерневшие срубы уже дотлевали.

Убитых сложили на месте сгоревшего амбара на оттаявшей после пожара земле. Глухо и обреченно выли старухи. Глядя на мертвых истово крестилась беременная баба с обожженным лицом, второй рукой придерживая выпирающий живот. Рядом с ней девочка в прожженной фуфайке и надвинутом на лоб платке, доила корову. Голова девочки тряслась как у немощной старухи, молоко цвиркало в закопченное ведро.

Корова испуганно косила в сторону мертвых печальным лиловым глазом и тоскливо мычала.

На месте пепелища остались только печные трубы. Уцелевшие погорельцы рыли землянки, у них сгорело все — и дома, и нехитрый скарб.

* * *

В расположении казачьего батальона — в казармах, на конюшнях, складах был налажен идеальный порядок. Заработали сапожная и портняжная мастерские.

В воскресный день на церкви били колокола, плыли колыхаясь над проснувшейся землей торжественные и праздничные звуки, напоминали о жизни.

Маленького роста звонарь, замерзнув на ветру, приплясывал на звоннице дергая за веревки. Из пристройки вышел священник, прищурившись посмотрел на звонницу, перекрестился и вошел в храм.

Свободные от нарядов и караулов казаки постарше тянулись в церковь. Молодежь расходились по знакомым, кому некуда было идти сидели в казарме, чистили оружие, занимались лошадьми.

Командир сотни доложил Кононову о найденном мальчишке. Тот спросил:

— Ну-ууу?.. И зачем нам хлопец? Что мы с ним будем делать?

Щербаков шагнул вперед.