Обреченные королевства

— Нам нужно отозвать своих людей, — с колотящимся сердцем выговорил он. — И все хорошенько взвесить, пока не погибло еще больше народу. У меня на глазах умер мальчик, ему едва исполнилось одиннадцать лет… Я сам дерусь за то, чтобы низвергнуть Оранос, но платить за победу кровью детей…

Вождь помрачнел:

— Я не из тех, кто бросает дело на середине и прекращает сражение.

Теперь Йонас отчетливо видел, что Базилий был из тех, кто, начав дело, предпочитает ждать его завершения в роскошном шатре.

— Но, вождь…

— Я вполне понимаю твои сомнения, но ты должен верить мне, Йонас. Я заглядывал в тайные глубины своей души, взыскуя необходимых ответов. И они таковы: увы, только война. Лишь она способна положить конец нашему горемычью. Судьба судила мне союз с королем Гаем. Я доверяю ему. Он почтил меня кровавой жертвой, подобной которой я никогда не встречал… Невероятно! — И вождь снова кивнул. — Что бы ни говорили про короля Гая, это человек чести. До сих пор он не нарушил ни единого обещания, данного мне. У меня нет повода в нем усомниться.

Йонас невольно сжал кулаки:

— Если Гай такой честный и благородный, где же он был все то время, пока наша страна медленно гибла? Пока вымирал наш народ? Почему не пришел на помощь?

Вождь Базилий вздохнул:

— Оставим прошлое прошлому. Все, что мы можем, — это твердо смотреть в будущее. И предпринимать максимум усилий, чтобы оно стало светлей.

— Пожалуйста, подумай все-таки над моими словами, — сказал Йонас. Разговор с вождем только сильнее убеждал его, что они ступили на скользкий и кровавый путь, ведущий во тьму. То, чего ему сегодня довелось насмотреться в бою, выглядело лишь предвестием грядущих бед.

— Конечно, я все обдумаю. Я очень ценю твое мнение, Йонас.

— А что твоя магия? Не может ли она выручить нас?

Вождь развел руками:

— Этого не понадобится. Король Гай говорит, у него есть очень необычное оружие. Он держит его наготове, выжидая момента, когда мы вплотную подберемся к стенам дворца. Осада Ораноса не затянется на недели и месяцы, это я тебе обещаю. Все кончится завтра, помяни мое слово!

У Йонаса до такой степени пересохло во рту, что, пожалуй, сейчас он не погнушался бы допить из ближайшей бутылки остатки вина — если бы они там оказались.

— Что за оружие?

Базилий в ответ лишь загадочно улыбнулся:

— Расскажи я тебе, и тайна сразу перестанет быть тайной, правильно? — Вождь поднялся и, подойдя к Йонасу, похлопал юношу по спине. Тот вздрогнул от боли в только что заштопанных ранах, а вождь продолжал: — Не теряй веры, Йонас. Когда все завершится и мы будем пожинать плоды наших нынешних усилий, твой свадебный пир превзойдет великолепием все, что доселе видела Пелсия.

Йонас покинул шатер, провожаемый смехом Базилия. Ему казалось, этот хохот продолжал звучать повсюду вокруг. А что касается их беседы — с таким же успехом он мог с каменной стеной говорить…

Мрачно посмотрев в темное небо, где мерцали яркие звезды и висела полная луна, Йонас даже удивился, отчего там не видно ни малейшего знака надвигавшейся бури…

ГЛАВА 32 ОРАНОС

Эмилия была теперь так плоха, что даже малейшая попытка приподнять голову отзывалась страшными болями и носовым кровотечением. Клео сменила Миру у постели сестры и подолгу читала больной, чтобы отвлечь ее от мыслей о битве, бушевавшей по ту сторону стен. Замок казался обезлюдевшим и угрюмым. Клео старалась усмотреть в окружающем мраке хоть крохотный лучик путеводной надежды, но с каждым часом сражения положение дел выглядело все более беспросветным.

— Прошу тебя, не плачь, — слегка задыхаясь, выговорила Эмилия. — Помнишь, что я говорила тебе? Ты должна быть сильной…

Клео вытерла бежавшие по щекам слезы и попробовала сосредоточиться на рукописных строках потрепанного сборника стихов, одной из любимых книжек Эмилии. Потом спросила:

— А что, сильному человеку уже и поплакать нельзя?

— Я всего лишь прошу тебя не тратить на меня слезы. Ты и так их достаточно пролила по Теону.

Клео честно пыталась примириться с гибелью телохранителя, но не очень-то получалось. Боль утраты была глухой и подспудной и словно бы еще в полной мере не достигла сознания, — какое там отступать и слабеть! Клео потеряла человека, в которого едва начала влюбляться, а теперь на это грозила наложиться еще и утрата сестры. Не многовато ли для одной юной души?

Клео нежно взяла Эмилию за руку:

— Могу я что-нибудь для тебя сделать? Как-то помочь?..

Эмилия поудобней передвинулась в гнезде из пестрых вышитых подушек. На ночном столике у изголовья красовался букет цветов, собранных Клео во внутренних дворах крепости. Она бы рада выбраться на окрестные луга, но туда больше не было ходу. Приходилось довольствоваться садом, расположенным в самом сердце цитадели. Там росли яблони и персиковые деревья и располагался большой, любовно обихоженный цветник. Обе сестры любили ходить туда на занятия, если, конечно, наставники не возражали.