Обреченные на страх

Упала в обморок. Спасибо тебе, Боженька, за эти маленькие радости.

Глава 12

Вечером того же дня я сидела на кухне в своей квартире, за которую мне предстояло еще платить и платить, и пыталась заставить себя успокоиться. Только ничего не выходило.

Я включила всюду свет – вряд ли смогу теперь вообще когда-то остаться в темноте. Наглухо зашторила окна, заперла дверь на все замки, но это не помогло создать чувство безопасности. Стены обступили меня, потолок навалился сверху. Эта коробка, которую я считала надежным домом, не давала защиты, а лишь рождала клаустрофобию.

Все была иллюзия – все, чем я жила. Рядом со мной, выжидая, принюхиваясь и приглядываясь, бродило нечто. Зло. Зло, которому не было названия.

Передо мной стояла кружка горячего кофе. После душа, настолько горячего, что я рисковала заработать ожоги, закуталась в махровый халат, натянула вдобавок теплую кофту и шерстяные носки. Ничего не помогало – меня била дрожь, согреться не получалось.

Когда я глянула в мертвое лицо Ильи, сознание милосердно покинуло меня. После мне поставили какой-то укол, о чем-то спрашивали, осматривали, а потом отпустили с миром. И вот я дома.

Так жутко в одиночестве… Конечно, можно позвонить Лене. Но одна лишь мысль о том, чтобы начать разговор о случившемся сегодня, вызывала новый приступ дрожи. И кроме того, невозможно рассказать о смерти Ильи, не упоминая при этом, зачем я явилась к нему на работу.

Я похоронила самых близких людей, и мне довелось получить подтверждение, что загробный мир существует. Старуха-смерть ходила по пятам, и я почти свыклась с ее присутствием.

Но впервые смрадное дыхание смерти коснулось моей кожи. Никогда еще человек не умирал при мне, на моих глазах: уже одно это способно выбить из колеи любого. Да вдобавок смерть Ильи была…

То, как он ушел в мир иной, перепугало меня настолько, что я почти перестала соображать. Это был какой-то душевный паралич: не получалось ни сосредоточиться на чем-то ином, ни отвлечься, ни перестать прокручивать в голове последние мгновения его жизни.

Мне казалось, я все еще слышу крик Ильи, вижу лицо – искаженное, словно бы скомканное, как белый лист бумаги. Чужое, безумное, отчаянное лицо. И слова, которые он повторял раз за разом, снова и снова: «Никому нельзя рассказывать! Ни с кем не обсуждать! Я ничего не помню! Я умру, если вспомню! Мне нельзя помнить! Я умру…»

Никто не слышал этого, кроме меня. Но ведь вышло так, как он и сказал: с моей подачи Илья вспомнил о чем-то, о чем не должен был помнить, и это воспоминание его убило.

Врачи констатировали смерть от внезапной остановки сердца. Когда все случилось, рядом была толпа свидетелей, коллеги Ильи видели, что я не причинила ему вреда. Я уже говорила с полицейскими и должна буду приехать еще, если вызовут. Только это формальность: никто не собирался обвинять меня.

Но я-то знала, как все было на самом деле! Знала, почему вдруг скончался абсолютно здоровый мужчина, который мог прожить еще лет сорок, а то и пятьдесят, не сердечник и не хроник.

Это сделала я. Я нажала какую-то кнопку внутри него, привела в действие скрытый механизм! Бесполезно себя уговаривать: с какой стороны ни посмотри, моя причастность к смерти Ильи очевидна.

Если бы я не пришла к нему на работу, не завела этот разговор, не начала копаться в его прошлом, он бы остался жив. Можно тешиться оправданием: никакая я не убийца, лишь хотела разобраться в смерти сестры.

Но разве она сама не явилась с того света, чтобы попросить: «Не надо!»? Выходит, Жанна хотела остановить мои поиски, потому что знала, чем все обернется. Выходит, я обрекла на смерть человека, которого она любила и которого я сама любила тоже – любила как брата!

И все-таки самым сильным было не чувство скорби и не боль утраты. Всепоглощающим, пожирающим мою душу чувством был страх. Я боялась за собственную жизнь.

Сунувшись расследовать смерть сестры и племянницы, я оказалась в центре чего-то непонятного и смертоносного.

Я была последней выжившей из всей нашей семьи, не считая мамы (но и мамы, такой, какой она была, тоже уже нет).

Я оказалась единственным человеком, связавшим все смерти в одну цепочку, выявившим закономерность.

Я обнаружила связь между мужьями погибших женщин.

Я нашла точку на карте, в которой все сошлось, – Кири.

Те таинственные силы или люди, которые стояли за всем этим ужасом, – знали ли они о моем существовании? Хотели ли причинить мне зло? Я в этом не сомневалась.

Круг, сказала Фарида. Кольцо.

Мне казалось, это кольцо сжимается вокруг меня, что-то приближается ко мне и вот-вот схватит.

На следующий день позвонила в редакцию и сказалась больной. Сидела в запертой квартире и не могла заставить себя выйти на улицу. Квартира не была надежным пристанищем, но казаться за ее пределами – еще страшнее.

Однако через день мне пришлось пересилить себя и отправиться на похороны Ильи. Все было организовано фирмой, где он работал. Проводить Илью в последний путь пришло не меньше сотни человек: люди несли венки и букеты, тихо говорили о чем-то между собой, произносили речи, некоторые плакали.