Обречённые на величие

– Попробовать лишним не будет, – соглашается мама и ставит чай на стол. – Только не дави на неё слишком сильно, она сейчас максимально уязвима.

Соглашаюсь кивком. Сердце сжимается от сочувствия к Деламар. Но что ей моё сочувствие? Оно не даст абсолютно ничего, я в этом убедилась: сразу после похорон Карен мы с Джейн долго говорили и ещё дольше молчали. Я потеряла лучшую подругу, а Деламар – мать и надежду на воссоединение с утерянной семьёй. Нам обеим больно, но ей, должно быть, в несколько раз сильнее. Хотя не уверена, что боль от утраты может быть сильнее – она сама по себе максимально невыносимая, пусть и переживаем мы все её по-разному.

– Что это? – внимание переключается на мутную светло-жёлтую жидкость в той чашке, что расположена ближе ко мне.

– Поможет сдерживать силу, чтобы она не вырывалась спонтанными всплесками.

Скептически кошусь на чай.

– Ты же говорила, что нужно выпить это перед сном?

– И сейчас, и перед сном, – натянуто улыбается мама, когда садится за противоположный край.

Понимаю, что дела плохи. Осторожно подношу чашку к лицу и дую. Синхронно, с появлением волн на поверхности чая, возникает слабое дребезжание стёкол в доме. Мама бросает взгляд на окно и качает головой со словами:

– Нет, ну это уже никуда не годится. Пей.

Делаю аккуратный глоток и шиплю от негодования. В горло словно сыпанули перца.

– Фу, – морщусь. – Что за обжигающая гадость?

– Жжётся – значит работает, – немногословно отвечает мама.

Делаю ещё один небольшой глоток, и дребезжание повторяется.

– Она сопротивляется, – констатирует мама, недовольно поджав губы. – Магия не хочет быть запечатанной в теле. Пей.

– А магии не будет ещё больше из-за того, что мы её сдерживаем? – бровь незамедлительно ползёт вверх.

– Мы не будем её сдерживать полностью, – её ногти стучат по чашке. – Оставим небольшой узкий коридор, по которому она будет выходить контролировано. И… – она ненадолго замолкает, подбирая слова. – Рассказывай мне свои сны, ладно?

Лающий кашель пронзает кухню, потому что я давлюсь чаем. Иногда мои сны настолько странные, что рассказывать о них, тем более маме, стыдно.

– Если бы мы сегодня не заговорили об этом, я бы и не знала, насколько всё зашло, – поясняет она, будто склоняя к своей позиции.

Недоверчиво взираю на маму исподлобья. Идея обсуждать сны выглядит очередным приёмом психотерапевта, но мне на это уже всё равно. Если я и правда перестаю отличать сны, – или иные миры, – от реальности, то лучше разобраться с этим как можно скорее.

– Хорошо, – соглашаюсь, восстановив дыхание.

В любом случае, не обязательно рассказывать всё.

На несколько долгих минут в доме повисает тишина.

– Во сколько тебя проводить к Джейн? – нарушает молчание мама.

После того, как из-за меня взорвалась психбольница, а Уэст исчез в неизвестном направлении, мама запретила бывать мне вне дома одной. Теперь, куда бы и ни направлялась, меня обязательно кто-нибудь сопровождает.

– Сейчас, – тут же отзываюсь я, хватаясь за возможность больше не пить мутную жижу, но заметив мамины поджатые губы добавляю: – Чай допью и пойдём, ладно?

Она кивает. Заставляю себя пить, чтобы быстрее сбежать подальше от ставшего вдруг неприятным запаха трав. На кухне наступает тишина, каждый думает о своём. Я время от времени бросаю на маму взгляды.

Наши отношения сильно изменились. Я узнала семейную тайну, мама пытается меня обучить, но мы словно становимся только дальше друг от друга. Кажется, мы во всём разобрались: я поняла мамин страх за меня и почему она скрывала магию, а она приняла моё решение не прятать силу, но я чувствую себя не в своей тарелке. Мне впервые в жизни не комфортно дома, не комфортно с родной матерью.

Я ведь простила её, так почему всё не может вернуться на круги своя? Почему я чувствую нашу отстранённость друг от друга? Неужели это и есть та самая сепарация? Это так я должна почувствовать себя взрослой? Отдельной личностью? Пф. Мне не нравится. Я скорее чувствую себя одинокой. И ведь при живых родителях. Боже, это так Карен чувствовала себя всю жизнь?

Остатки на дне, как по традиции, оказываются самыми горькими. Я беру на заметку в следующий раз добавить в напиток большую ложку мёда.

– Как ты думаешь, – негромко произношу я и поднимаюсь из-за стола, – мистер Уэст ещё вернётся?

Вместо ответа следует тихий тяжёлый выдох. Снова кивок.

– Вопрос лишь в том, когда, – шепчет мама.

Статуэтка кошки, которую мама принесла с работы, падает с холодильника и разлетается по полу на несколько острых обломков.

10. КАРЕН

– Тони?

Вампир мимолётно оборачивается и вновь смотрит вперёд, переступая через кочки, ветки и редкие поваленные стволы.