Обреченные невесты

— За последние семь лет здесь столько людей побывало. Сотни. Большинство остаются на полгода, некоторые — дольше. Немало и тех, кто находится тут с открытия центра. И лишь семь-восемь человек, по моим наблюдениям, когда-либо выказывали склонность к насилию.

— А как насчет тех, кто, возможно, обнаруживал признаки рецидива? — спросила Ники.

— Вот-вот. Проверка у нас, естественно, дело добровольное, а болезнь тем временем может развиваться. Трудно что-либо предсказать без… — она прищурилась и повернулась к Брэду, глаза ее сияли, — расследовательской работы, а? Думаю, вам небезынтересно будет познакомиться с Рауди.

— С кем, извините? Рауди?

Элисон встала. Она была явно довольна пришедшей ей в голову мыслью.

— Ну конечно! Рауди — один из наших обитателей. Настоящий детектив. И он здесь с самого начала. Помнит все и обо всех когда-либо входивших в эти ворота.

Ники поймала взгляд напарника и кивнула:

— Что же, звучит многообещающе.

Брэд не был так уверен, ведь Элисон явно хотела извлечь психотерапевтическую выгоду для своих подопечных, а не заняться раскрытием преступления. Но вреда от такого знакомства он тоже не видел.

— Или даже лучше — познакомлю вас с Райской Птичкой, — продолжила Элисон, увлеченная таким поворотом дела.

— Райской Птичкой?

— Ну да. Если повезет, она может даже поговорить с вами. О, друзья мои, это случай особый. Она видит то, что мало кто замечает. — Элисон направилась в сторону овального здания, то и дело оборачиваясь по дороге. — Они вам понравятся, обещаю. Только не говорите, что я не предупреждала.

ГЛАВА 6

Святилище, как аттестовала Элисон помещение, где собирались обитатели центра, представляло собой нечто вроде атриума с диванами, мягкими стульями, автоматами с бутербродами и закусками, натюрмортами на одной стене и двумя плоскими плазменными телевизорами. По периметру большого зала были расставлены круглые столы с деревянными стульями вокруг них. Завершали обстановку большой газовый камин, никогда, по словам Элисон, по-настоящему не нагревавшийся, и две полки с закусками.

В дальнем углу знак над арочной дверью указывал, что рядом расположено кафе. Напротив начинался коридор, ведущий в противоположный конец здания. Прилегающий к нему блестящий на солнце пруд с рыбами был для безопасности обитателей центра огорожен.

В большой комнате собралось человек десять — кто слонялся возле столов, кто стоял около телевизоров (на обоих показывали повторы «Я люблю Люси»), кто разглядывал содержимое полок с едой. При появлении Брэда и Ники половина обернулись, остальные были слишком погружены в себя, чтобы обращать на них внимание.

— Друзья, поприветствуйте наших гостей, — окликнула их Элисон.

Все как один явно отрепетированным образом, выдохнули:

— Приветствуем вас, гости.

Склонившийся над шахматной доской чернокожий мужчина, статью превосходящий большинство футболистов, проговорил из-за стола:

— Приветствую вас, гости. — Голос его пророкотал, как аккорд бас-гитары.

Кое-кто захихикал.

— Пора, Голиаф, — проговорил худощавый мужчина, стоящий у телевизора. — Пора. Гостей следует приветствовать через три с половиной секунды после того, как они захотят, чтобы их приветствовали.

— Довольно, Ник, — оборвала его Элисон. — Вы ведь не считаете Голиафа глупцом, верно?

— А я и не назвал его глупцом.

— Желаете реванш?

Тот молчал.

— Нет, он кое-что умеет, — заметил Голиаф и широко улыбнулся. — И все же я тебя прибил, Ник. Ты считался здесь лучшим, а я побил тебя десять раз подряд.

Какая-то женщина зашлась хохотом, и Ник круто повернулся к экрану, словно беспокоился узнать, что он пропустил. Голиаф снова склонился над доской и двинул вперед пешку.

— Никто не видел Рауди или Райскую Птичку? — спросила Элисон.

— Рауди у себя в кабинете, — ответил кто-то.

Элисон провела гостей через комнату к коридору. Пожилая женщина, темные волосы которой выглядели так, словно ночью крысы устроили там себе нору, проводила Брэда внимательным взглядом.

Брэд, постоянно чувствовавший неловкость, наконец сообразил, что смущало его здесь. Самое необычное заключалось в том, что обитатели центра на вид не отличались ничем удивительным. Любой прикасался к хорошо знакомой струне собственного сознания, и она отзывалась бесчисленным множеством привычных звуков. Можно назвать их ребячливыми, шумными, причудливыми, несносными или придумать еще сотню определений, но ведь с таким же успехом все это можно в той или иной мере сказать о нем самом.

— Хорошо играет? — спросил Брэд.

— Кто, Голиаф? Экстра-класс. Как правило, сидит за доской по десять часов в день. Наша задача помочь ему применить свои способности в других областях.

— Ну и как, получается?

— Он общается с людьми из лаборатории, где ведутся онкологические исследования. — Элисон усмехнулась. — Выясняется, что кое-какие области медицины имеют нечто общее с шахматами.

— А где все ваши сотрудники? — поинтересовалась Ники.

— Да везде. Они как бы растворены среди наших обитателей. Ну вот мы и пришли.